Злачные преступления - [23]

— Боже, мама! Огненные шары и мороженое — неужели ты уже тогда могла думать только о еде!

Я сочла эти слова за комплимент и рассмеялась. Мне ужасно хотелось спросить, как у сына идут дела в школе, что он думает о Джулиане и как вообще ему живется, но опыт подсказывал, что такие вопросы могут показаться Арчу надоедливыми. К тому же он помог мне найти нужную дорогу к выезду.

— Если уж мы заговорили о еде, — прошептал Арч, — я хочу сказать, что есть вечером мясо просто здорово. Иногда мне кажется, что Джулиан такой грустный из-за бедного рациона: он же ест только коричневый рис и тофу.

В понедельник утром всю восточную часть неба заволокло серыми облаками. Из-под слоя серых туч пробивался яркий розовый свет. Выполнив необходимые упражнения по йоге, я включила радио, чтобы услышать «радостное» известие о большой вероятности снегопада. Жители Колорадо практически не употребляли слова «осень». Первая половина октября здесь больше напоминала позднее лето, а вторая — раннюю зиму. Осенняя погода держалась всего несколько дней.

Я оделась и приготовила себе эспрессо. Арч и Джулиан сонно выползли из своей комнаты и пришли ко мне. Я выдала каждому по горячему тосту с кленовым сиропом. Это тут же прибавило им бодрости. Когда мальчики ушли в школу, я занялась счетами. Какие-то нужно было оплатить, чтобы получить продукты на эту неделю, какие-то отослать клиентам. Затем я начала собираться в среднюю школу Элк-Парк. Свернув енотовую шубу, я положила ее на переднее сиденье рядом с собой и завела мотор.

Дорога до школы сейчас ничем не напоминала о недавнем снегопаде, словно снова наступило лето. Однако подъезжать к школе все еще было страшно. На некоторых поворотах в лобовое стекло можно было увидеть лишь заснеженные пики гор.

Следов субботнего снегопада практически не осталось. Голубые и фиолетовые цветы на клумбах по обочинам дороги выцвели и почти завяли.

Преодолев последний поворот, я проехала третий по счету знак ограничения скорости. Ограждения вокруг здания школьного бассейна уже убрали. Теперь на их месте располагался декоративный каменный заборчик, рядом с которым высадили кусты болиголова. Внешне здание напоминало администрацию, так что вряд ли у кого-нибудь из учеников зимой могло возникнуть желание поплавать. Летом Арч чуть не утонул в этом проклятом бассейне. С тех пор о плавании я старалась не думать.

Я припарковалась, взяла шубу и направилась ко входу. Площадку перед домом директора исследовали с помощью металлоискателей двое полицейских. Я обошла их.

На входных дверях кто-то развесил фотографии Кита Эндрюса. Каждая была вставлена в черную бумажную рамку. Лицо Кита на обоих снимках казалось ангельским, каким-то нездешним, а сходство с Арчем пробирало до дрожи. Я закрыла глаза и толкнула двери.

Пол лобби был выстлан коврами. После игры со столов еще не успели убрать шахматные доски, а стулья были неаккуратно отодвинуты. Тут и там влялись кипы книг и бумаг. Среди этого хаоса я и встретила Эгона Шлихтмайера. Этот мускулистый юноша был на приеме у директора моим помощником. В модном кожаном пиджаке он выглядел очень нарядно. За Эгоном следовал Магуайр. На нем была линялая джинсовая куртка. Если покрытое угревой сыпью лицо Перкинса можно было назвать просто угрюмым, то в глазах Эгона клокотало бешенство. Парни явно куда-то спешили.

— Ты мог опоздать, — прикрикнул на спутника Эгон.

— Разве? — в голосе Магуайра слышалось сомнение.

— Ах, вот вы где! — окликнул меня директор.

Траурный костюм Перкинса прекрасно гармонировал с мрачным выражением его лица.

— Слава богу, вы захватили шубу миссис Маренски! Думаю, она будет счастлива, не правда ли?

— Надеюсь на это.

Перкинс пригласил меня пройти в офис. Это помещение особенно запоминалось неофитам высоченными потолками и крашенными в лиловато-розовый цвет стенами. Очевидно, такая расцветка стен должна была оттенять мраморный пол и подчеркивать красоту дорогого китайского ковра ручной работы. Звонок секретарши заставил директора вздрогнуть. Я присела на один из кожаных диванов цвета бургунди. Можно было немного передохнуть.

— Теперь мы можем поговорить, — прошептала я.

— Ну что ж, — воскликнул Перкинс так громко, что я испугалась, — субботний вечер оказался трагическим.

Глаза директора слегка поблескивали из-за роговой оправы очков. Меня охватило чувство странной близости с этим человеком, словно произошедшая катастрофа объединила нас. Да, оказаться замешанными в этом деле не входило в наши планы, но теперь мы оба хотели разобраться, что же произошло. Обычная веселость Перкинса куда-то испарилась, он изо всех сил старался скрыть беспокойство.

— Ужасно, просто ужасно, — бормотал директор, нервно прохаживаясь туда и обратно вдоль окон.

Солнечные лучи подсвечивали седую копну его волос.

— Это было как, как… — Перкинс не смог подобрать сравнение и путано продолжил, — можешь себе представить, как! Телефоны разрывались от звонков. Родители требовали объяснений. А пресса…

В ходе рассказа директор оживленно жестикулировал. Его брови то сдвигались на переносице, то удивленно поднимались вверх.

— Сегодня на факультете пройдет экстренное собрание. Я сказал всем, что ты одна из тех, кто нашел тело.