Зимой змеи спят - [30]

— В шесть я буду, в шесть, — сказал он вслух. — А что это вы такой интерес проявляете ко времени моего прибытия со службы?

— Здрасьте, жопа: Новый год! — изрекла Ольга одну из своих любимых присказок. — Ты что, спал за столом, что ли?!..

Разумеется, полчаса назад за завтраком, будучи занят своими мыслями, Георгий слушал, но не слышал того, что вдалбливала ему жена. Теперь с помощью наводящих вопросов ему с трудом удалось уяснить, почему требуется, чтобы он нигде не задерживался после работы. Оказалось, что Ольга замочила огромный таз белья для стирки в стиральной машине, а поскольку управляться со всей бытовой электронной техникой способен был исключительно Георгий, то без него запуск «Индезита» не представлялся возможным. Кроме того, в половине седьмого у дочери в школе начиналось родительское собрание, и, с учетом того, что Ставровы посещали подобные мероприятия по очереди, сегодня очередь была как раз его, потому что в прошлый раз он вероломно не явился вовремя домой, и в школу пришлось идти Ольге…

Ставров возвел очи горе. Мысленно, конечно, чтобы не вызвать залпа упреков, причем из двух «стволов» сразу.

— Ладно, ладно, — с фальшивой бодростью сказал он. — Всё будет нормально…

Постараюсь не опоздать.

— Да уж постарайся, — в тон ему сказала Капка. — Иначе лучше домой не приходи, понял?

Ставров захлопнул за собой дверь и на несколько секунд прислонился затылком к прохладному дерматину, которым была обита дверь снаружи. Что-то было не так, какое-то смутное предчувствие томило его сегодня, а по своему чеченскому опыту Ставров знал, что предчувствия никогда не подводят. Некоторое время он пытался разобраться в своих ощущениях, но потом махнул рукой и двинулся к лифту.

Скорее всего, подумал он, на душе у меня так скверно от того, что вернуться сегодня к шести у меня вряд ли получится, и я прекрасно знал это, но все-таки обманывал своих… Но что я могу поделать? Ничего. Ладно, не так-то этот грех и страшен. Подуются, подуются на меня жена с дочкой, да и простят…

Думая так, Ставров и не подозревал, что этот день окажется намного хуже, чем можно было предполагать.

Глава 8

Майор Владимир Звягинцев считал, что убивать людей следует только в самом крайнем случае. Этого правила он старался придерживаться всегда: и тогда, когда, будучи рядовым патрульным, испытывал соблазн не чикаться с каким-нибудь бомжом, извлеченным им среди ночи из недр грязного подвала или чердака, а вдарить ему пару раз по затылку дубинкой и запротоколировать «обнаружение трупа неизвестного, скончавшегося в результате тяжелой черепно-мозговой травмы, последовавшей явно в результате падения с лестницы» — и тогда, когда занялся подпольным бизнесом, сопряженным с опасностью получить «вышку», а следовательно, требовавшим от всех участников строжайшей дисциплины, конспирации и, как ни странно, честности по отношению друг к другу… Тем не менее, жизнь есть жизнь, и люди попадаются разные, поэтому не раз Бизнес висел на волоске из-за того, что какой-нибудь придурок проболтался об источнике своих доходов либо о том, кто ему помог так быстро разбогатеть. Но даже в этом случае Звягинцев не рубил сплеча головы виновным и разгильдяям, особенно если последствия проступка уже были непоправимыми. В отличие от своих зарубежных коллег по Бизнесу, месть он считал делом, не только недостойным, но и даже вредным для истинного Бизнесмена. Когда горит дом, справедливо полагал майор, надо спасать дорогие вещи и близких людей, а не швырять в окно канистру с бензином, вызвавшим пожар… Может быть, именно поэтому Звягинцеву удавалось так долго держаться «при деле» и сохранять свое инкогнито для подразделений по борьбе с организованной преступностью.

Бывали в ходе занятий Звягинцева Бизнесом и такие эпизоды, когда ему переходили дорогу коллеги по преступному миру. Но он ни разу не пошел на поклон к наемным киллерам, чтобы убрать конкурентов… Нет, пакости всякие им он устраивал… тем более, что порой это было запросто в его-то положении… но чтоб на чью-то жизнь покуситься без нужды — ни-ни!..

И теперь, когда эта проблема внезапно возникла перед ним самим, он искренне недоумевал, за что его могли взять на мушку. Кто был тот человек, который желал его смерти, — это уже другой вопрос, в общем-то, не такой уж и важный. Судя по методам работы, вряд ли это были государственные органы. Те не стали бы подсылать наемных убийц к Звягинцеву, а постарались бы взять его с поличным — хоть это было не так-то легко сделать — и шумно судили бы, как какого-нибудь коррумпированного чиновника. Значит, щупальца, тянувшиеся к горлу майора, принадлежали спруту, затаившемуся в подполье преступности, а это означало, что кому-то выгодно было убрать Звягинцева. Но в чем, мать твою, заключалась эта самая выгода?.. Конкуренты? Или мстительные «воры в законе», посчитавшие, что он чем-то обидел их?..

Узнал же Звягинцев о том, что за ним разворачивается охота, совершенно дурацким путем. В один прекрасный день позвонил ему на службу неизвестный и сухо, не вдаваясь в детали и не отвечая на какие-либо вопросы, предупредил, что жить Владимиру Анатольевичу осталось, в сущности, всего — ничего, потому что решение о его ликвидации принято и будет исполнено в самые кратчайшие сроки. На исполнителя или инициатора приговора аноним похож не был, во всяком случае, у Звягинцева сложилось такое впечатление, и больше этот человек Владимиру Анатольевичу не звонил, но дилемма перед майором была поставлена: верить или не верить таинственному «доброжелателю»…