Зимой змеи спят - [31]

Пару дней Владимир Анатольевич колебался, не делясь, разумеется, ни с кем своими сомнениями. В достоверности полученной информации его убедил, на первый взгляд, технически совершенно естественный отказ рулевого управления у его служебной «Волги», чуть не повлекший за собой падение машины с набережной Москва-реки в воду. А буквально через два дня, возвращаясь вечером домой, Звягинцев ткнул случайно не ту кнопку в лифте и проехал на один этаж выше, чем нужно. Лифт в доме Владимира Анатольевича был старой конструкции, с закрывающимися решетчатыми створками, и перед человеком, ехавшим на нем, один за другим мелькали этажи и лестничные площадки. Когда лифт ехал мимо этажа Звягинцева, майору показалось, что чей-то темный силуэт занимает выжидательную позицию на лестничной площадке, прижавшись к стене. Человека этого Владимир Анатольевич разглядеть не успел, а потом, выйдя из лифта и с массой предосторожностей подкравшись сверху к своему этажу, Звягинцев никого там не обнаружил. Как это обычно бывает, через несколько минут майор уже сомневался в том, что ему не почудилась фигура неизвестного на лестничной площадке, но сомнения эти он успешно переборол. К тому же — «береженого Бог бережет!»…

Вот почему Звягинцев распорядился временно доставлять его на работу и с работы под охраной автоматчиков. Официальных объяснений и предлогов для этого у него нашлось достаточно. Совсем недавно в соседнем округе неизвестные расстреляли в упор капитана милиции, когда он вышел во двор, чтобы помыть свой личный автомобиль. На другом конце Москвы средь бела дня вооруженные преступники совершили дерзкий налет на здание дежурной части и изрешетили троих сотрудников автоматной очередью…

Помимо этого, по своим, уже подпольным, каналам, Звягинцев организовал разведку возможного противника и кое-какие меры, направленные на то, чтобы в случае необходимости ответить ударом на удар…

И, тем не менее, до конца спокоен он не был. Тот, кого наняли убить его, — а Звягинцев почему-то в глубине души был убежден, что убить его собираются именно с помощью киллера — не давал о себе знать, а это могло свидетельствовать о том, что киллер либо испытывает затруднения в выполнении своей зловещей миссии, либо, наоборот, готовится так тщательно, что избежать смерти будет практически невозможно — даже если ты и майор милиции и имеешь оценку «отлично» по специальной подготовке. За время своей службы майор Звягинцев повидал немало убийц, в том числе и профессиональных, и отлично знал, что нападать из-за угла гораздо легче, чем защищаться, потому что нападающий обладает неоспоримым преимуществом — внезапностью. Если его судьбой занялся «профи» — а в этом Звягинцев тоже не сомневался — то шансов остаться в живых было маловато. Гораздо меньше половины…

В тот день он впервые вынужден был сломать устоявшийся за последние десять дней распорядок дня. С утра позвонили из городского управления внутренних дел и приказали к тринадцати ноль-ноль явиться на служебное совещание. Звонил не кто иной, как один из высоких милицейских чинов, и отказаться майор не мог, даже если очень хотел бы этого (а он, естественно, хотел). Мелькнула было мысль взять освобождение у врача от исполнения служебных обязанностей на пару дней, но благоприятный момент в разговоре с начальством был упущен, да и особых подозрений этот вызов, несмотря на всю его подозрительность, не вызывал: не мог же Константин Алексеевич Захаров, полковник и честнейший до отвращения мент, выманивать своего подчиненного под прицел снайперской винтовки!..

Рассудив так, Звягинцев героически прибыл на совещание, не менее героически отсидел его, что называется, «от» и «до» и благополучно вернулся в свои служебные пенаты только к концу рабочего дня. Собственно говоря, возвращаться в отделение уже не было особого смысла, и можно было бы напрямую ехать домой, но майор обнаружил, что оставил все наличные деньги в своем сейфе, а в тот вечер ему предстояло расплачиваться с поставщиками «товара» — несмотря на глухую оборону, в которую ушел Звягинцев, Бизнес продолжался, и надо было участвовать в нем как ни в чем не бывало, чтобы не спугнуть партнеров…

Дежурный по отделению доложил майору, что в его отсутствие чрезвычайных происшествий не случилось, если не считать одной кражи со взломом, двух пьяных драк и массы случаев мелкого хулиганства. В ответ на вопрос майора о том, где Борисов, дежурный отрапортовал, что капитан убыл на проверку постов.

Звягинцев собирался уже проследовать в свой кабинет, как дежурный вдруг вспомнил:

— А, чуть не забыл, товарищ майор!.. Ребята тут одного чудика задержали у метро.

Хулиганил, приставал к прохожим, разбил витрину коммерческого киоска — в общем, буйствовал по причине нетрезвой невменяемости… Он у нас в шестой камере теперь сидит…

— На кой черт вы его сунули в нашу камеру, лейтенант? — поморщился Звягинцев. — Нельзя было отправить его в вытрезвитель?

— Так он же… это… — растерянно начал лейтенант. — Материальный ущерб нанес частному предпринимательскому лицу… И еще кое-что выяснилось. Пока ребята везли его в отделение, он спьяну болтал языком всё, что ни попадя… может, думал, что его за это отпустят?.. И в потоке своей нецензурной речи проболтался этот тип по-крупному, товарищ майор! Потом-то он уже, видать, опомнился, и в отделении замолчал, как рыба, но Савченко и Орлов — ребята ушлые, они хорошо расслышали, что он сказал… Поэтому мы его и решили до утра в камеру запереть, а капитан Борисов сказал, что утром отправит этого алкаша в УБНОН…