Зимородок - [11]
Называет звук песней,
Поющего – птицей.
Есть ли жаворонку прок в словах,
В которые бескрылое
Облекает память о летящем?
Этими вопросами
Нет нужды отягощаться
Ни поющему,
Ни внимающему.
Если жаворонок —
Не этот, недолговечный,
Заявляющий собратьям:
«Вся земля
Между тремя кочками
Принадлежит мне»,
А тот, который
Просеет себя через сито
Миллионов рождений и смертей, —
Если жаворонок придёт к вопросам
О памяти и о проке,
То к тому времени
Бескрылое двуногое
И всё, что оно помнило,
Будет давно забыто.
Да и в жаворонке от жаворонка
Мало что останется.
Август
Август тихо плачет по ночам.
Днём жара, как прежде, непреклонна,
Сад роскошен, синева бездонна,
А гроза – так молнией с плеча.
Но полночный дождь, прохладный, редкий,
Серебрится на усталых ветках.
Август тихо плачет по ночам.
Этимология
…у развалин, что были домом
Возле устья моей реки…
Виктор Фет
Яма вместо дома.
Имя на камне.
Горящие головешки,
Горечь дыма…
Горе, горе, горе.
У беды иные родственные слова:
Убедительная победа,
Победители, которых не судят.
Если им горе не беда,
То эти слова становятся
Однокоренными.
Четыре
Дрозд – чёрный бутон.
Вот-вот расцветёт песня
На голой ветке.
Шмель-укротитель
Влез бесстрашной головой
Прямо в львиный зев.
Подморозило.
Кленовый лист под стеклом.
Музейная тишь.
Заря над снегом.
Белейшая белизна.
Сколько оттенков!
В траве
В траве золотисто-зелёной
Кузнечики серые сонно
Стрекочут, стрекочут, стрекочут,
Сухим рассыпаются звоном
И слух, усыпляя, щекочут.
В траве золотисто-зелёной
Гудят медоносные пчёлы.
Звук тёплый, густой и тяжёлый —
Невнятный напев монотонный, —
То ближе, то вновь отдаляясь,
Плывёт, над цветами качаясь.
В траве золотисто-зелёной
Чуть движутся лёгкие тени
От облака, полного лени,
Плывущего в сини бездонной.
И спит человек утомлённый
В траве золотисто-зелёной.
Настойка
Каждый вдох – глоток
Терпко-пряной настойки.
Астры. Листья. Дождь.
Утро первого инея
Утро первого инея —
Неземной над землёю покой.
Осеннее солнце так низко,
Что можно коснуться рукой
Остывшей поверхности диска.
Первый снег
…Прежде Евы была Лилит…
Не из глины, не из ребра —
Из рассветного серебра.
Вадим Шефнер
Лыжи, как длинные языки,
Лижут снежный пломбир.
Все печали под снегом спят,
Ясен морозный мир.
Первозданный снежный Эдем
Не знает ни зла, ни добра.
Бежит по рассветному серебру
Лыжница из серебра.
Лес после грозы
Каким чудом уцелела паутина,
Поймавшая рой сверкающих капель, —
Радужная оболочка зрачка,
Парящего в пустоте?
После слепящего взрыва,
После слепого мрака —
Ясный взор в самую глубь
Опалённой молнией чащи.
Эпилог
Когда из невода я в воду ускользну,
Когда вернусь в ту безымянную страну,
Где невесомы света колоннады,
Я всё забуду, всё с себя стряхну —
Любовь, и благодарность, и вину,
И жалость, и надежду на награду.
Я никого из вас не помяну.
И значит, поминать меня не надо.
Я зеркало разбила, чтоб не смел
Двойник грозить мне смутой самозванства.
Я придушила эхо. И навек
Замолк когда-то дерзкий пересмешник.
Я выжгла тень. Теперь не омрачит
Мне белый свет кривляка-соглядатай.
Отныне я – сама себе владыка
На троне своего небытия.
Ещё дрожит в глазах закрытых
Пролёт сожжённого моста,
Но в одночасье позабыта
Связь берегов водой студёной.
Пуст небосвод, и гладь чиста.
Наследство
Нет причины нам делить наследство,
Спорить и искать, кто нас рассудит.
Всякий волен черпать из колодца.
Хватит всем, в нём неба не убудет.
Нет причины мериться печалью:
Кто вернее помнит, горше плачет.
Все мы пьём одни и те же звёзды.
Каждый сам поймёт, что это значит.
Время
Дом. Пламя. Пепел.
Пустошь. Ветер. Дождь. Ростки.
Трава. Забвенье.
Возвращение
1. Человек-амфибия
Человек-амфибия оборачивает время вспять.
Человек-амфибия возвращается в лоно вод.
Отныне бездна станет ему землёй.
Отныне вода заменит ему небесный свод.
Не надо его окликать, жалеть, вспоминать.
У кромки воды оборвалась цепочка слов.
Он сам избрал свободу вместо судьбы,
И он познает мир до рожденья миров.
2. Зодиак
Здесь – свой зодиак.
Разгадывай, звездочёт,
Тайны морских звёзд,
Толкуй жемчужные сны.
Теперь океан – твой дом.
Чудовище
…на песке золотом
Чудо морское с зелёным хвостом…
Юрий Лермонтов
Когда мне почудится
Твой голос,
Когда мне привидится
Движение твоей руки,
Я всплываю
Беззвучно,
Как морское чудовище.
Приникнув к раковинам ушей,
К иллюминаторам своих зрачков,
Я жду…
Но это только вечный шум
Бегущего времени,
Катящиеся валы
Темноты и света.
…Я погружаюсь
В сумрак глубины.
Солёная вода
Смывает маску
Моего лица.
Корнеплод
Среди пёстрой толпы огородной,
Где толстуха рыжая – тыква
Норовит подкатиться поближе
К баклажану, заморскому франту,
Где соседствуют в пряном раздоре
Желчный перец, чеснок-зубоскал
И зарывшийся в грязь старый хрен,
Там растёт потихоньку и репа —
Проницательный овощ-философ.
Сущность жизни – и сладость, и горечь —
Всё впитала она сердцевиной,
Воплотив мирозданье, где корень
Неотделим от плода.
Лукоморье
Где-то там в Дали от Босха
В завтра протекло вчера.
Папа Карло вырезает
Буратино из ребра.
Порождает Афродиту
Первозданный пенопласт.
Спит Снегурочка во гробе —
Хрусталём мерцает наст.
Елисей меж тем вломился
По ошибке в Мавзолей.
В небесах застукал с Девой
Козерога Водолей.
Вий открыл глаза Колумбу,
С Лорелеи сняв парик.
Nevermore! – изрёк из ванны
Архимеду Моби Дик.
Сила искусства