Зимородок - [10]

Меня со дна морского тянет.

Незащищённый мрак зрачков

Лучи пронзительные ранят.

Я против воли выплываю

В дневную явь из забытья.

Жемчужная корона тает,

С плеч исчезает чешуя.

Я против воли просыпаюсь.

С моих волос стекают сны —

О невесомости подводной,

О зыбких тайнах глубины.

Вечер

Погружаясь в сумрак,

Как в воду,

Освобождаюсь от груза

Памяти, слов, имён.

Осязанье, слух, обонянье

Опережают зренье.

Явь раскрывает объятья,

В себя принимая сон.

Был бы Бог, я б молилась,

Слушал бы ангел – пела.

Но я ощущаю рядом

Лишь вечер да тишину.

И я, как дельфин, выдыхаю

Безмолвную благодарность,

Всплывая и вновь погружаясь

В мерцающую глубину.

Опыт

На чёрной линзе телескопа

Своё увидев отраженье,

Не делай выводов поспешных.

Служить своей же тени тенью,

Быть должником своей судьбы,

Готовить хитрую приманку

И крюк для собственной губы

И путать зеркало и дверь —

Смешно, но как-то без веселья.

Уж ты мне на слово поверь.

Колыбель

Если зимняя ночь

Была тебе повитухой,

Если первую песню

Пела тебе старуха,

В колыбели качая

Под замёрзшим оконцем,

Если звёзды светили

В окно твоё раньше солнца,

То тебя не закружит

Весеннее половодье,

Ты с конём доплывёшь

И в руках удержишь поводья,

Ты не сомлеешь в жару,

Не оробеешь в грозы,

Осень тебя не купит

На золото или на слёзы…

Зимняя ночь распахнёт

Тебе объятья метели,

Обовьёт, укачает

В ледяной колыбели.

«По дороге идёт прокажённый…»

По дороге идёт прокажённый…

Полина Барскова

* * *

По дороге идёт прокажённый.

Отвернись, притворись, не смотри.

Не давай разрастаться безмолвью:

Говори, говори, говори.

Скрой и имя своё, и прозванье,

Зеркала простынями завесь.

Затверди, как слова заклинанья:

«Не у нас, не сейчас и не здесь».

Эта поступь булыжники плавит,

Эта тень опаляет траву.

По дороге идёт прокажённый.

Это сон… Это не наяву…

Озёрный край, Англия

Руно дождя колеблет травы,

И облака отражены

В лугах овечьими стадами,

И, словно овцы, валуны,

Спустившись к водопою, дремлют.

Стада небесные, земные

Пасутся вместе – все равны

В глазах озёрных: явь, и память,

И прорицательные сны.

Земля

Мне столько раз выпадало

Вскапывать грядки весной,

Пробуждая огород,

И осенью, баюкая его

После первых заморозков;

Мне столько раз приходилось

Навек прощаться, укрывая землёй

Могилу близкого человека,

Что теперь, когда я ощущаю

Запах влажной земли,

Её вязкую тяжесть на лопате,

В памяти одновременно всплывают

И названия сортов гладиолусов и помидоров,

И слова поминального кадиша.

Чужая смерть

Иногда ко мне в гости приходит чужая смерть. Я подаю ей чай. Чужая смерть пьёт чашку за чашкой, медленно мажет свежую булку апельсиновым джемом. Разомлев от угощения, она постепенно становится раскованнее и общительнее и полностью завладевает разговором.

Она любит рассказывать о своей работе, о своих, как она их называет, «клиентах». Чужая смерть приходит в возбуждение, жестикулирует, много смеётся (у неё удивительно ровные зубы), раскладывает на скатерти печенье и сахарные кубики, чтобы пояснить ситуацию и точнее передать расположение действующих лиц. Я вежливо поддакиваю, а между тем волосы у меня на затылке шевелятся и норовят встать дыбом. Она говорит и говорит, а я всё киваю и киваю, как фарфоровый болванчик. Дело в том, что я надеюсь, что однажды она заговорится и опоздает на работу, собьётся с графика, пропустит кого-нибудь по списку, а там уж будет поздно навёрстывать упущенное.

Но каждый раз она вовремя спохватывается и начинает собираться. Я пытаюсь уговорить её не торопиться, выпить ещё чашечку. Нет! Тон её резко меняется, становится сухим и официальным. Она быстро прощается, берёт свой чемоданчик и уходит.

Я убираю в буфет банку с ненавистным джемом и долго слежу из-за занавески за удаляющейся тенью. Меня душат злые слёзы бессилья.

Посланье на песке

Вячеславу Лейкину, в память о Тамаре Николаевне

1. Ученик

Так по какому праву

Бывший ученик

(Не бывший – давний.

Но всё равно —

Давно уж не птенец

И не подлёток,

Давно уж взрослый,

Сам видавший виды

И сам учитель

Для своих учеников),

Так по какому праву

Он себе позволил

Ворваться столь бесцеремонно

K учителю

И учинить такую сцену,

Так умолять, так спорить,

Не разбирая с кем:

С учителем своим

Или с бесстрастным вестником судьбы?

Он безрассуден.

Он не выучил урок.

Да он и сам ведь в этом признаётся:

«Не покидай,

Повремени!

Я не готов,

Я не готов…»

2. Расставанье

Ворон гасит чёрным своим крылом

Воркованье и плеск голубиной стаи.

Под небом ночным земля просторней, чем днём.

Путь смертной души длинней, чем дорога к раю.

Дым, клубясь, восходит выше огня.

Донный лёд залегает глубже, чем воды.

Расставанье в ладонях единого дня

Вмещает годы – долгие, долгие годы.

3. Посланье на песке

Черпать за горстью горсть печаль из океана

И снова проливать, не удержав в руке…

Слова, слова, слова – цепочка птичьей вязи.

Успеешь ли прочесть посланье на песке?

Сумеешь ли на миг своё увидеть имя

И в строчках, что к тебе обращены,

Узнать, расшифровать души неровный почерк

До следующей, всё стирающей волны?

4. Прозренье

Откуда эта боль и эта сила —

Полночный сполох, осветивший даль?

Мы – смертные и смертных любим.

Вот в этом вся отвага, вся печаль.

Жаворонок

Стоит ли жаворонку

Обращать внимание

На бескрылое двуногое?

Там, внизу, запрокинув голову,

Оно ловит россыпь трелей,