Зимняя война - [36]

Жизнь, казалось, подтверждала этот оптимистичный настрой. Люди, оторванные от своих обычных занятий, вернулись домой. Школы, закрывшиеся на несколько недель, снова распахнули двери. Резервисты, призванные на внеочередные сборы, стали возвращаться на свои рабочие места. Весь октябрь и ноябрь витрины магазинов были крест-накрест заклеены полосами бумаги, которые, как предполагалось, должны были предохранять стекла витрин от взрывной волны во время бомбардировок. Люди начали смывать эти полосы.

В то время как Финляндия возвращалась к нормальной жизни, из-за границы приходили известия, свидетельствующие о чем угодно, но только не о мире. Вся советская пропагандистская машина была приведена в действие против Финляндии. Корреспондент ТАСС в Хельсинки Лисин ежедневно передавал по телефону в Москву насквозь фальшивые репортажи о ситуации в Финляндии, которые старательно печатались советскими газетами. На фабриках и заводах в различных городах Советского Союза состоялись митинги, во время которых их участники требовали, чтобы советские требования были приняты. Такие же требования звучали и в редакционных статьях многих газет. Не далее как 3 ноября «Правда» заявила, что «мы обеспечим безопасность Советского Союза, чего бы нам это ни стоило, сокрушим все преграды для достижения этой цели». Не было недостатка и в личных обвинениях. В редакционной статье, опубликованной 26 ноября в «Правде», премьер-министра Кайяндера называли огородным пугалом, клоуном на арене цирка и т. п. Досталось Эркко и мне. Но этим резким выпадам не было уделено внимания, которого они заслуживали. В то время мы еще не были хорошо знакомы с советской газетной пропагандой. Мы считали эти нападки войной нервов, призванной склонить Финляндию к согласию на уступки.

Но к концу ноября ситуация изменилась и стала более серьезной. Двадцать шестого ноября прозвучали пресловутые семь выстрелов под Майнилой, ставшие увертюрой грядущих событий. В тот же день наш посланник в Москве Ирьё-Коскинен получил ноту Молотова, в которой утверждалось, что в 15.45 советские войска, расположенные в районе деревни Майнила, были обстреляны из артиллерийских орудий с финской стороны. Всего было сделано семь выстрелов, в результате которых было убито трое рядовых и один сержант, ранено девять человек: семеро солдат и два офицера. В ноте было сказано:

«Советское правительство привлекает ваше внимание к тому, что во время недавних переговоров с господами Таннером и Паасикиви советская сторона обращала внимание на опасность концентрации значительных сил в непосредственной близости от границы с Ленинградом. В результате провокационного обстрела артиллерией, произведенного с финской территории и направленного против советских войск, Советское правительство вынуждено заявить, что концентрация финских войск поблизости от Ленинграда не только угрожает этому городу, но и является враждебным актом против Советского Союза, что привело к нападению на советские войска и стало причиной человеческих жертв.

В намерения Советского правительства не входит преувеличивать последствия акта агрессии, совершенного финскими войсками, возможно, по недосмотру своих командиров; но крайне важно, чтобы такие достойные порицания действия не происходили в будущем. Поэтому Советское правительство, выражая свой решительный протест, предлагает финскому правительству без промедления отвести свои войска на Карельском перешейке на расстояние от двадцати до двадцати пяти километров от границы, чтобы устранить возможность новых провокаций».

После получения известий о происшедшем инциденте финское правительство провело расследование. В результате было установлено, что в указанное время прозвучало семь выстрелов с сопредельной стороны, а не с финской территории. Финская артиллерия была дислоцирована на таком расстоянии, что ее огонь не мог достичь границы.

Тем не менее правительство отнеслось к происшедшему инциденту со всей серьезностью. На следующий день, 27 ноября, Ирьё-Коскинен направил Молотову ответ финского правительства, в котором была описана истинная картина случившегося:

«Проведенным расследованием установлено, что 26 ноября между 15.45 и 16.06 по московскому времени на советской территории имела место артиллерийская стрельба в районе границы у деревни Майнила. Место, где разорвались снаряды, было видно с финской стороны — это открытое пространство рядом с деревней Майнила, которое находится всего в восьмистах метрах от границы, проходящей за деревней. Судя по звуку семи выстрелов, можно сделать заключение, что использованное орудие или орудия были удалены на расстояние от полутора до двух километров к югу от того места, где разорвались снаряды. Обстрел был зафиксирован в журнале наблюдений пограничной заставы, расположенной в этом месте, сразу после инцидента».

Поскольку Молотов в своей ноте потребовал, чтобы наши войска были отведены от границы на расстояние от двадцати до двадцати пяти километров, в ответе также было сказано, что с финской стороны у границы расположена только пограничная стража. Никакой артиллерии, которая могла бы обстрелять советскую территорию, в этом районе нет. Несмотря на это, финское правительство готово обсудить советское предложение, имея в виду, чтобы обе стороны отвели свои воинские части на согласованное расстояние в глубь территории. С удовлетворением отмечалось намерение советского правительства не придавать излишнего значения этому пограничному инциденту. С целью достижения полной ясности было предложено, чтобы пограничные посредники обеих стран провели совместное расследование происшествия, как это предусмотрено в соглашении 1928 года о пограничных посредниках.