Зимняя война - [34]

Я также переговорил по телефону с Эркко, который подтвердил, что заседание кабинета назначено на 10.15 в понедельник.

В советских газетах начались нападки на Финляндию. «Известия» и «Правда» напечатали заметки от своих корреспондентов в Финляндии. Они также сообщили о редакционной статье в газете «Сойхту», в которой высказывалось мнение, отличное от точки зрения правительства; утверждалось, что эта статья выражает общественное мнение Финляндии. Вышедшие ближе к полудню «Красный флот» и «Труд» разразились громадными статьями, враждебными Финляндии. В качестве образчика редакционного стиля я воспроизвожу заключительный пассаж передовицы газеты «Красный флот»:

«Провокаторы, поджигатели войны и их приспешники пытаются представить советские предложения как угрозу не только для независимости Финляндии, но также для безопасности Скандинавских стран, в частности Швеции. Советские люди гневно отвергают эти грязные измышления международных политических жуликов. Мы знаем, что единственным мотивом нашего правительства есть и всегда будет забота об ограничении зоны войны и гарантирование жизни и мирного труда государств, являющихся соседями советских людей. Непоколебимо приверженное принципам своей мирной политики, советское правительство найдет пути и средства обеспечить безопасность самых дальних наземных и морских границ нашего отечества».

Большую часть дня мы провели в посольстве, позволив себе лишь на два часа выехать на Воробьевы горы и полюбоваться оттуда панорамой города.

В понедельник, ожидая ответа Хельсинки на запрос о нашем возвращении, мы подготовили вежливое письмо Молотову, в котором извещали его, что возвращаемся в Хельсинки, поскольку не удалось найти основы для соглашения, которое предполагалось заключить. Поблагодарив его за дружественный прием, мы выразили надежду, что в близком будущем переговоры приведут к результату, устраивающему обе стороны.

Основным намерением этого письма было оставить дверь открытой для дальнейших контактов.

В три часа пополудни состоялся телефонный разговор с Эркко. Он сказал, что в 10.15 состоялось заседание кабинета министров. На нем присутствовали президент и председатели парламентских фракций. Правительство пришло к заключению, что мы должны возвратиться домой, и парламент был того же мнения. Подтверждение этого решения было получено нами телеграммой, которая поступила в пять часов пополудни. Мы стали собираться в обратный путь. Отправили Молотову письмо и сообщили о возвращении на родину в протокольный отдел Народного комиссариата иностранных дел.

Из Москвы мы отправились в 21.50. Проводить нас на вокзал пришли, кроме сотрудников посольства, послы Скандинавских государств и Понтиковский, заместитель начальника протокольного отдела Баркова.

Уже на перроне вокзала Маасенг, посол Норвегии, сказал мне, что его правительство очень беспокоит судьба Петсамо. Норвегия уже начала укреплять Варангер-фьорд.

В Ленинград мы прибыли по расписанию утром 14 ноября и снова остановились в гостинице «Астория». День мы посвятили осмотру города и посещению Русского музея (бывшего музея Александра III), в котором было выставлено много картин Репина.

Вечером в 18.22 мы отправились поездом с Финляндского вокзала. И на этот раз перрон вокзала был оцеплен милиционерами, не подпускавшими к нам горожан. Когда поезд подходил к Териоки и Виипури, их перроны были полны людьми, жаждущими услышать о ходе переговоров.

В Хельсинки мы прибыли утром 15 ноября, и в десять часов мы были уже у президента, чтобы доложить ему о переговорах. В его кабинете были премьер-министр Кайяндер и министр иностранных дел Эркко. Затем в 15.00 доклад был сделан перед Государственным советом, где присутствовали спикер парламента Хаккила и все председатели парламентских фракций.

Члены парламентских фракций тоже пожелали услышать доклад. Я выступал перед социал-демократической фракцией парламента 18 ноября, перед фракцией аграрной партии 21 ноября и перед коалиционной фракцией (консерваторов) 23 ноября.

Я сделал обзор переговоров для совета социал-демократической партии на его заседании 26 ноября. За докладом последовала оживленная дискуссия, и все члены совета одобрили наше поведение во время переговоров. Только К. Х. Виик выразил пессимизм, упрекнув партию в излишне националистической позиции. Отвечая ему, я в заключительном слове сказал, что «Финляндия не должна соглашаться на уступки, которые наносят вред независимости и безопасности страны, в то же время следует избегать военного столкновения и предпринимать всевозможные усилия, чтобы уладить конфликт мирным способом».

Совет партии принял единогласное решение опубликовать эту речь в прессе. Решение было принято в то же самое время, когда произошел известный «инцидент в Майниле».[14]

Поскольку советские источники позднее утверждали, что Финляндия уступила давлению великих держав при выборе своего курса, интересно вспомнить об отношении великих держав к этим переговорам.

Посол Германии граф Шуленбург имел разговор с Молотовым после нашей второй поездки в Москву. Молотов передал ему резюме требований советского правительства к Финляндии и посвятил в ход переговоров. У дипломатов Скандинавских стран, встречавшихся затем с Шуленбургом, сложилось следующее мнение: он считает, что Финляндия примет советские требования, в том числе по Ханко, поскольку это не вступает в противоречие с нейтралитетом Финляндии. Немецкие дипломаты даже сделали попытку узнать у шведского посла, не сочтет ли шведское правительство возможным подтолкнуть Финляндию принять эти условия. Такое отношение Германии стало поводом для подозрений в том, что Германия и Советский Союз пришли к соглашению о включении государств Балтии и Финляндии в советскую сферу интересов.