Зимняя коллекция смерти - [26]

Здесь ели лобио, сациви, пироги с зеленью, пили водку, курили ментоловый Salem из «Березки», слушали «голоса» или пели под гитару «Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Максим, как сыпис, то есть сын писателя, унаследовал гипердорогую, хотя и маленькую квартиру от своего отца — поэта-песенника, умершего в разгар очередного запоя. Жопис — то есть жена писателя и мать Максима, урожденная Шац-Кацнельбоген, — эмигрировала к сестре в Израиль и теперь жила в Хайфе. Шекспировед по профессии, она сначала работала посудомойкой, а теперь получала от страны предков крохотную пенсию.

В бывшей писательской квартире ничто не напоминало о буднях советской «прослойки». Белые холщовые диваны, белые стеллажи с альбомами модных фотографов, металлические трубки стульев и торшера, огромное зеркало в золоченой барочной раме, мэпплторповский снимок влажного мужского торса, высокие напольные подсвечники из серебра, мягкий пушистый ковер — элегантная до банальности меблировка, обычная для хорошо оплачиваемых эстетов от Москвы до Лос-Анджелеса.

Максим только что ответил на эсэмэску Сержа (так он звал своего нового знакомого). Серж писал: «Думаю о тебе, закрываю глаза и вспоминаю твой запах». «Что я делаю?» — задал себе ложносовестливый вопрос Максим и ответил любовнику: «Закрывай глазки, и пусть тебе приснится море». Максим взял черный лэптоп Филиппа Романова, нажал кнопку «повер». Apple запросил пароль. Максим задумался, пытаясь представить, какой пароль мог быть у его покойного бойфренда. День рождения? — Пароль неверный. Фамилия наоборот: — Вонамор? — Пароль неверный. Овчонка? — так Филипп назвал маленькую пушистую игрушку, жившую в их постели. Филипп говорил, что когда-то в детстве слышал по радио: «Под крылом самолета овчонка поет: зеленое море тайги». Только значительно позже он понял, что никакой «овчонки» нет, а это «море тайги» пело «о чем-то». «Не знаю точно, о чем, но, наверное, оно пело о тебе», — улыбался Филипп.

В глазах Максима стояли слезы. Он закурил короткую сигарету Gitanes без фильтра, откинулся в кресле и набрал «Максим». Компьютер на секунду задумался, зашипел и выдал: «Привет, красавец!» Загрузились обои — фотография известного мужчины-модели в узких трусах Calvin Klein. Поверх его литого плеча лежало несколько папок: photo, fashion, boys. Максим пощелкал по ним, пробежался по названиям файлов и решил поискать почту. Пароль к служебному серверу Филиппа Максим знал, потому что иногда по просьбе друга проглядывал его переписку. Сложнее было с личными почтовыми ящиками — один был на Yahoo, а другой — на Mail.ru. Оставалось надеяться, что почтовые серверы идентифицируют IP компьютера и сами выдадут логин и пароль.

На yahoo так и произошло. 16 new mails. Максим стал открывать письма. Десять оказались ответами на профайл Филиппа, размещенный на нескольких гей-сайтах. Язык похотливых корреспондентов был либо русский, либо английский, но текст практически одинаковый: «Очень даже симпатяга. Познакомимся? Мои фотки в аттаче». Иногда встречались вариации: «Wow, what an ass!», «Хочу!!!!», «Такой красивый и без охраны!», «О себе: у меня 20 см». Два письма были рекламой каких-то бессмысленных сервисов мировой сети. Одно сообщало о вечеринке на Ибице для подписчиков неведомого ресурса о моде.

«А вот это уже интересно», — сказал себе Максим. «Привет, Филипок! Пока ты хлопаешь глазками, твой дружок Кеша увлекся очередным жопастиком. И поделом тебе. Кто ты есть? Шлюшка дешевая!!! А попал в историю похлеще сказки про Золушку или Красотку. Ничего, скоро Кеша одумается и выкинет тебя на улицу, где тебе и место. Будешь сосать у азеров за тридцатник. На вот, полюбуйся на своего благодетеля. Мальчик слева, кстати, тоже стилистка, поталантливей тебя будет. А зовут нашу новую любовь Александром. Всегда твой, sphinx».

Максим открыл аттачмент. Фото было с какой-то вечеринки. Кен в черном костюме беззаботно улыбался в камеру. Справа стоял неизвестный брюнет с полузакрытыми от вспышки глазами. По-видимому, его и имел в виду анонимный доброжелатель. Одно плечо Кена было обрезано, скорее всего, чтобы убрать из кадра не относящегося к делу человека. «Неужели они правда спали с Филиппом?» — спросил себя Максим.

Следующее письмо было не менее интересным: «Зай, я тут подумал, что тебе не надо пока никому ничего говорить. Позвони мне, плз». Подпись отсутствовала. Адрес показался Максиму знакомым — [email protected]. Дата: January 17. «То есть день смерти Филиппа». Последнее письмо было от того же корреспондента: «У тебя не отвечает мобильник. Свяжись со мной срочно». Дата: January 18. «18 января Филипп уже лежал в морге с перерезанным горлом, — констатировал Максим, закуривая новую сигарету и вдыхая любимый дым с привкусом чернослива. — Над этим надо будет поработать…» — Он сделал пометку в блокноте, и тут его поразила внезапная идея: «Филипп ведь мог договориться с маньяком о встрече в «Метрополе». А вдруг это кто-то из них?»

Максим стал просматривать письма, на которые Филипп успел ответить в январе. Из тридцати предложений о знакомстве Филипп отреагировал только на четыре. Один был парнем из Воронежа — коротко стриженный блондин с простоватым скуластым лицом. «Едва ли они планировали познакомиться на вечеринке Dolce & Gabbana», — проницательно констатировал Максим. Номер второй: светловолосый англичанин — Филипп писал ему, что скоро собирается в Лондон и они могли бы где-нибудь пересечься и выпить. Третий — «блондинка» из Одессы. «Господи, Фил, она же конченая», — презрительно прошипел Максим в полумрак своей пустой квартиры.