Зимний Мальчик - [55]
— Они научат…
— Если не они, то кто?
— Ну, и что тебе Солженицын.
— Если честно — скучно. Не моё. Может, просто не дорос, в восьмом классе дело было. Значит, три года назад.
— И с Ольгой вы Солженицына не обсуждали?
— Молод я ещё, Андрей Николаевич, о политике врать. Что, мы с Ольгой интереснее занятия не найдем, чем о Солженицыне говорить?
— Найдете, — усмехнулся Андрей Николаевич. — Рано или поздно непременно найдёте, если уже не нашли. Но то ладно, если голову не терять, а вот к тебе какая просьба: присмотри за Ольгой. Увидишь, что Ольгу в диссиденты заманивают, в солженицынщину — пресеки. Ольга тебя сильно уважает, только и слышу, Чижик то, Чижик сё… А от Солженицына никому пользы не будет, один вред.
— Я присмотрю, — пообещал я. — Только, Андрей Николаевич…
— Что?
— Я себе ещё костюм хочу купить. Летний, лёгкий. А то и два, если хорошие.
— Тут ты с Ольгой схож, Ольга тоже тряпичница, — и он, не прощаясь, вернулся к машине, развернулся и уехал в город. Ну, я так думаю, куда же ещё ему ехать, если не в город.
А я поднялся в кабинет. Ну, если теперь до кучи братец Надеждин прискачет, да ещё с родителями, и все начнут выяснять, какие у нас с Надей отношения…
Но есть в жизни счастье. Не прискакал.
Глава 17
ЗНАКОМЫЙ ИЗ ДЕВЯТОГО КРУГА
Так уж вышло, что великих писателей Чернозёмск миру не дал. Пока не дал. А жаль. Что мешало Льву Толстому прикупить в нашей губернии имение, переселиться с чадами и домочадцами, и написать «Тихий Дон»? Или Тургеневу влюбиться не в Полину Виардо, а в купчиху первой гильдии Варвару Феофановну Кирибееву, красавицу, умницу, миллионщицу, которая за свой счет построила глазную больницу в память о погибшем под Шипкой брате? Если бы Пушкин плюнул на Петербург, да переселился в наш уютный провинциальный город, глядишь, и дожил бы до глубокой старости. У нас Дантесы отродясь не водились. А Чехов? Почему Чехов не поселился в Сосновке? У нас куда теплее, чем под Москвой, и кумыс найти можно, в двадцати верстах конезавод графа Орлова, ныне Хреновое. Чехову кумыс полезен.
Не случилось. Но мы, чернозёмцы, гордимся тем, что есть. И потому на стене Писательского Зала висел портрет Александра Шкляревского, отца русского детектива, современника Лескова, Толстого и Достоевского. Висит, потому что земляк: десять лет Шкляревский учительствовал в Чернозёмске и снимал квартирку в доме, где теперь разместились и редакция «Степи», и само отделение Союза Писателей. А потом уехал в Питер, где и умер в нищете.
Я в писатели не стремлюсь, и в мыслях не держу. В мыслях я держу другое, и потому напросился к Ольге на занятие литобъединения. То есть, места, где начинающие поэты и писатели занимаются само- и взаимоогранкой талантов и способностей. Читают друг другу стихи и прозу, ищут ошибки или, напротив, жемчужины. В борьбе обретешь ты имя своё.
А Ольга у них за атаманшу. Настоящая писательница, да ещё входит в редколлегию «Степи», не говоря о том, что сочинила целую оперу.
Поэтами были всё более старшеклассники и студенты, но присутствовали и явные пенсионеры, числом два. Поэзии все возрасты покорны. Я даже нашел одноклассника, Гену Юшакова. Того самого, что пропел осанну Леониду Ильичу, и тем лишил меня с Надеждой золотых медалей. Гена поступил на филфак университета, и теперь смотрел на нас с Ольгой с неясной улыбкой: мол, хоть вы теперь и высоко взлетели, на самый забор, но мы-то все из одного курятника, разве не так?
Стихи меня утомляли, а чем развлечься? Вот я и смотрел на портрет Шкляревского, который с виду — вылитый Энгельс. Только помоложе. И без капитала. Бедно жил Шкляревский. «Я такой же писатель, как и вы!» — кричал он Достоевскому когда-то. Голодным был, вот и кричал. Интересно, что бы он посоветовал нашим поэтам?
А Ольга для каждого находила добрые слова, перемежая их: «С Евтушенко мы…», «я сказала Вознесенскому, что…», и тем приобщала местных поэтов к высоким сферам. Теория двух рукопожатий. Один лишь Гена кривил губы, и напрасно: все видели фотографию, где Ольга с Брежневым, и потому сомнений о вась-вась с Евтушенко не было.
Наконец, поэты стали расходиться. Как водится, передавали Ольге творения — кто просто листок, кто тетрадку, а кто и целую папочку.
— И как пишет общественность? — спросил я по дороге в Сосновку.
— Слов много, поэзии мало, — ответила она. Ольга сидела на пассажирском сидении и разбирала рукописи. — Осенью хотим молодежную подборку дать, а — не из чего.
— Так уж и не из чего?
— Хочется осетрины, а предлагают плотву, но много. И каждая плотвичка считает, что осётр — это плотва с блатом, — и она прочитала с выражением:
— Хорошие стихи, правильные, — сказал я. — Кто сочинил?
— Апушкин Митрофан Лукич, персональный пенсионер республиканского значения.
— И автор правильный, и фамилия звучная. Неужели не опубликуете?
— Смеешься? А вот что отвечать этому Апушкину, просто и не знаю.
— Скажи, что нужно доработать. А в таком виде нельзя. Правый уклон.
— Что за уклон?
— Первомай — праздник международной солидарности трудящихся. Международной! А у него — только русский. Под интернационализм копает. Шучу, шучу. Попроси его мемуары написать. О жизни, о трудовой деятельности, обо всем. Их, мемуары, можно долго писать. А вдруг что толковое и выйдет?
Иван Федорович Фокс, бывший олимпийский чемпион по биатлону, зафрахтован на три месяца в качестве тренера для дочери известного олигарха-миллиардера Романова. Почему бы и нет? Деньги (а деньги немалые) отставному спортсмену явно не помешают. Только вот живет Романов в очень необычном месте: в огромном замке посреди глухой сибирской тайги, невесть для чего построенном сразу после войны пленными немцами под руководством загадочного генерала Козленко (которого по слухам боялся сам Берия). Сам миллиардер — человек тоже не совсем обычный: вместо того, чтобы покупать яхты и футбольные клубы, занимается он научными разработками.
Вторая книга "Переигровки" Чижик теперь на втором курсе мединститута. Жизнь прекрасна, но этого мало. Нужно искать новый путь. Свой. Выбираться из наезженной колеи. Потому что наезженная колея ведет прямиком к Судному Дню. Первая книга здесь:…
Чижику бросил вызов Джеймс Роберт Фишер. Что ж, отчего бы и не сыграть с ним матч? Но за шахматами стоит политика: и Фишера, и Чижика хотят видеть лишь послушными фигурами. Теми фигурами, которые не грех и пожертвовать, если дело того потребует.
Болезнь куру сначала превращает человека в гения, а потом — в кровожадное и изобретательное чудовище. Но герою романа несказанно повезло: до второй стадии в его случае дело не дошло.
Тысяча девятьсот семьдесят шестой год. По решению конгресса ФИДЕ Израиль проводит Всемирную Шахматную Олимпиаду. Одновременно ливийский лидер полковник Каддафи проводит супертурнир в Ливии, пригласив ведущих шахматистов мира и тем самым обезглавив команды-участники Олимпиады. Тому способствуют невероятные призовые: даже занявший последнее место участник получит приличную сумму, победителей ждут суммы чрезвычайные для шахмат. И план срабатывает. На турнир съезжаются абсолютный чемпион Роберт Фишер, чемпион мира ФИДЕ Анатолий Карпов и, конечно, Михаил Чижик. Все только начинается.
Это немного романтическая фантастика с захватывающими приключениями духа и тела. Реальной точки на карте, где всё происходит, нет. Поэтому, возможно всё. Новая беда постигла человечество, герои его пытаются спасти и события повести текут отнюдь не своим чередом. Главный герой имеет редкую возможность путешествовать во времени, совершать и исправлять свои ошибки, справляться с противодействием и находить себе союзников. Попробуйте прочитайте, вам скучно не будет, я обещаю.
В романе «Полеты средствами водоплавающих» организованным событийным хороводом и несколько оригинальной композицией переплелись пара хорошо знакомых читателю планет нашей звездной системы. В купе с Меркурием, Сатурном, грозным, нелогичным, но приветливым Никандром, очаровательным Лару и другими героями перед вами оживут островки воспоминаний, кусочки неоднородного, частично растерянного пазла вероятного будущего и непроглядного прошлого. Однако лишь сверкающее настоящее отрепетированным ансамблем заманит в объятья последнего гостя Земли.
Фантастический вестерн без примеси фэнтези. Старенький и совершенно немодный опус в стиле постапокалипсиса.
Алексей Бельский проснулся в хорошем настроении. Он встал, зашел на кухню, поставил чай и закурил. Струйки дыма серебрились в лучах восходящего солнца. Алексей улыбался. Ему было 32 года, дела его шли отлично. Он имел ученую степень доктора технических наук и занимался исследованиями в области физики в засекреченном исследовательском институте. Сегодня в лаборатории проводился важнейший эксперимент, от которого зависело будущее Алексея. Он немного волновался, но был уверен в успехе опыта. Алексей не намеревался демонстрировать оружие, а если что-либо и собирался показать, то разве что собственное исчезновение.
Различные расы пришельцев пытаются взять под контроль Землю (еще одна из версий инопланетного вторжения). Только в этот раз есть расы которые помогали нам всегда….
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.