Зимние вечера - [15]

— Да брось ты это! — вскричала беззаботная Лиза: — завтра Ольга Семеновна мне опять объяснит то, чего я не слушала сегодня, и тогда я сумею сделать эти задачи!

— A я-то? Мне никто не объяснит! Я так и не буду этого знать! — с отчаянием в голосе проговорила Маша.

Лиза с удивлением посмотрела на нее. Унылый вид Маши поразил девочку.

— Если тебе так хочется это узнать, — сказала она, — так я могу, пожалуй, дать тебе книгу, где это все написано; только очень непонятно написано, я пробовала читать, да ничего не поняла. Может быть, ты поймешь.

Глаза Маши заблистали радостью.

— Дайте, дайте. барышня, — просила она, — я не разорву и не запачкаю вашу книгу; я вам в целости отдам ее.

— A по мне хоть совсем не отдавай, — беззаботно отвечала Лиза, — гувернантка ведь объясняет нам арифметику сама, без книги, a понадобится, так маменька купит.

— Вы мне, может быть, и еще каких-нибудь книг дадите почитать? — робко попросила Маша.

— Хорошо, только ты, кажется, уж все наши книги перечитала; а, впрочем, поищи сама.

Обрадованная этим позволением, Маша перешла в классную комнату и принялась перебирать шкаф, наполненный книгами. Лиза сказала правду, большая часть этих книг давно читана и перечитана ею. Но вот книга, которую она начала в тот самый день, когда мать взяла ее от Светловых; эту надо закончить, a вот эта новая, a эти она читала, но давно и плохо поняла, надо перечитать. Девочка отложила четыре-пять книг и стала перелистывать шестую. Это была также новинка. Маша прочла страницу, две и так заинтересовалась чтением, что не могла отойти от шкафа. Время шло, она его не замечала и простояла бы так несколько часов перед шкафом с открытой книгой в руках, но Лиза помешала ей.

— Ты еще не ушла! — вскричала она, — a наши приехали. Ну что выбрала себе книгу?

Маша вздрогнула. Увлекшись чтением, она забыла, что послана к Светловым за делом на минуту, что строгой гувернантке неприятно будет застать ее вместе со своей воспитанницей. Теперь все это сразу пришло ей на память. Она наскоро распрощалась с Лизой, собрала книги, которые выпросила себе для чтения, и поспешила уйти прежде, чем господа поднялись на лестницу.

Домой Маша шла еще бодрее и веселее, чем к Светловым. Она не думала ни о матери, ни об ожидавшей ее работе, она мечтала об одном — скорей приняться за чтение тех книг, которые дала ей Лиза, скорей узнать то «новое», которое помогло бы ей решить Лизины задачи. С радостным сердцем вбежала она на лестницу и постучала в дверь своей квартиры. Мать сама отворила ей.

— Насилу-то притащилась! — закричала она. едва девочка ступила в темную переднюю. — Ты где это шлялась, а?

Ошеломленная сердитою встречей матери, Маша стояла неподвижно, не говоря ни слова.

— Да ты чего же истуканом стоишь, негодная девчонка! — кричала Ирина Матвеевна и, схватив девочку за руку, втащила ее в мастерскую. — Я тебе что наказывала, когда посылала тебя к Светловым, а? Ты ушла из дому в десятом часу, a теперь уж второй! Где ты была? Говори сейчас! Да говори же! Отвечай, когда мать спрашивает!

Она взяла Машу за ухо и принялась со всей силы трясти ее.

— Я была y Светловых! — прерывающимся голосом проговорила Маша. Книги, которые она бережно прижимала к себе, выскользнули из рук и упали на пол.

— Это еще что? — закричала Ирина Матвеевна, увидев их, — что ты такое притащила? Ты y господ книжками баловалась, так думаешь, я и здесь тебе это позволю; нет, матушка, не жди! я дурь-то из тебя выбью!

Она подняла книги. Маша вообразила, что мать собирается выбросить их, и для спасения их собрала всю смелость, какой y нее не хватало для защиты самой себя.

— Маменька, маменька, не бросайте их! — закричала она, хватая Ирину Матвеевну за руку: — это книги барышень!

— Дура! С какой стати мне их бросать, — отвечала Ирина Матвеевна, — только тебе не видать их, как своих ушей!

Она открыла ящик комода, положила в него книги, заперла его на ключ и сунула ключ к себе в карман.

— Ну. ты чего же стоишь? — обратилась она к Маше, с немою горестью следившей за всеми ее движениями. — Мало тебе, что целое утро прогуляла. Скорей принимайся y меня за работу! Вон я тебе приготовила юбку, дошей ее!

Маша покорно села за работу, но заниматься шитьем внимательно она не могла. Она вспомнила те два часа, которые только что провела в доме Светловых, вспомнила те веселые мысли, с какими шла домой, — и суровость матери казалась ей вдвое обиднее обыкновенного. Пусть бы ее бранили, били — она безропотно перенесла бы это; но отнять y нее книги, запретить ей читать, — это было жестоко, слишком жестоко! Она не смела плакать, хотя слезы душили ее и беспрестанно застилали ей глаза. Рука ее с иголкой двигалась машинально, но она сама не знала, что и как шьет.

Пришло время обеда. Ирина Матвеевна стала осматривать работу своих учениц.

— Что это ты такое наделала! — вскричала она, подходя к Маше. — Смотри, мерзкая девчонка, ведь y тебя все швы направо! Ах ты, негодница!

Она ударила Машу по щеке и приказала вместо обеда распарывать сшитое.

Пока мать и остальные девочки ели в кухне, Маша оставалась в мастерской. Теперь она уже не могла больше сдерживаться. Отбросив в сторону работу и положив голову на стол, она громко зарыдала. Обед кончился, все опять принялись за работу, a Маша все плакала и плакала…