Зима в горах - [168]
Главный администратор, схватившись за голову, прислонился к колонне. Роджер слышал, как он простонал!
— В главный банкетный зал! И ни на одном из них нет галстука!
Не проявив ни малейшего сочувствия к страданиям бедняги, шумная ватага со смехом и шутками начала подниматься по широкой лестнице. Когда они ввалились в банкетный зал, Роджер сразу понял, какие муки выпали на долю главного администратора. Двадцать лет он блюл достоинство отеля, ограждая его от посягательств тех, кто мог своими джинсами или отсутствием галстука запятнать его безупречную буржуазную репутацию; бдительно следил он за тем, чтобы в тщательно пропылесосенные коридоры и мягко освещенные номера допускались лишь мужчины в хорошо сшитых пиджачных парах (это уж на худой конец), а дамы в добротных комплектах из джерси (юбка, джемпер, жакет) и с жемчугом на шее (по моде этого года) или в чем-то соответствующем джерси и жемчугу (если мода изменилась), и вот сегодня эти правила уже рухнули однажды под натиском слета кельтских поэтов, участники которого — валлийцы, бретонцы, ирландцы и один очень шумный шотландец — каких-нибудь десять минут назад явились сюда прямо из муниципалитета под предводительством своего зловеще улыбающегося паяца-председателя. Администратор не был уполномочен преградить доступ этой орде, чьи представления о приличном мужском гардеробе втаптывали в грязь все те священные принципы, которые он отстаивал грудью всю жизнь, и теперь это новое вторжение лишь опрокинуло на обе лопатки человека, уже поставленного на колени. Он еще мог бы оправиться от удара, получи он сейчас поддержку со стороны управляющего, но управляющий, зная о надвигающейся беде, предпочел на полсуток впасть в нервное расстройство и, запершись в своем кабинете, сидел перед экраном телевизора, ожидая, когда снотворные пилюли погрузят его в спасительное забытье.
А в главном банкетном зале шум, смех, дружелюбное многонациональное веселье шли своим чередом. На длинных столах, накрытых белоснежными скатертями, напитки и закуски гостеприимно манили к себе. И никто не мог пожаловаться на отсутствие аппетита или желания пропустить стаканчик: не будь смех и говор столь оглушительными, они бы, несомненно, утонули в шуме жующих челюстей, чавкающих ртов, жадно глотающих глоток.
Не успели Роджер и Дженни войти в зал, как один из корнуэльских поэтов принялся объяснять им свой план создания торгового объединения кельтских племен, экономически независимого от всего остального мира. Пока не будут построены транспортные суда, объяснял поэт, можно использовать рыбачьи шхуны Бретани; топливом они могут заправляться в Тинтагеле и доставлять товары в Уэльс, а оттуда в Ирландию. Когда Роджер имел неосторожность указать на некоторые практические трудности осуществления этого плана, поэт просто сделал вывод, что не сумел изложить его достаточно ясно.
— Все дело в этой проклятой неопределенности английского языка, — сказал он, раздраженно пожав плечами. — Слушайте, я растолкую вам сейчас все по-корнуэльски. — И он, не переводя дыхания, переключился на этот древний язык.
Роджер подумал, что вслушиваться — и притом довольно продолжительное время — в корнуэльский, пытаясь понять его с помощью валлийского, — неплохая тренировка филологических навыков, однако позади остался долгий и трудный день, в помещении было жарко и шумно, и он с трудом преодолевал накатывающуюся на него волнами дремоту, пока корнуэлец разъяснял ему экономические преимущества оптового снабжения жителей города Корка устрицами из Локмариакера. Дженни под каким-то предлогом тихонько ускользнула. Рядом Мэдог раскрывал двум ирландцам основную идею своей поэмы, в то время как те в свою очередь пытались раскрыть идею своих творений Мэдогу и одновременно друг другу. Гэрет за спиной у Мэдога ел сандвичи и усмехался. Оглушительный рев, внезапно донесшийся с лестницы, возвестил возвращение шотландцев, которые больше половины пути от Бэддгелерта проделали пешком и по дороге возбудили в себе отличную жажду.
— Роджер, — сказала Дженни, неожиданно вырастая за его плечом, — ты знаешь, что Дик Шарп здесь?
— Дик Шарп? — Сонливость Роджера как рукой сняло, и он оглянулся по сторонам. Следом за шотландцами в зал входила еще группа людей; один из вновь прибывших нес в руках большую картонную коробку. А в центре этой группы и вправду находился Дик Шарп.
— Я думал, что никогда уже больше его не увижу, — заметил Роджер.
— Прошу прощения, как вы сказали? — спросил корнуэльский поэт по-английски. — Мне кажется, преимущества нашего проекта стали вам теперь более ясны?
— Это превосходнейший проект, — сказал Роджер, с жаром пожимая поэту руку, — и я надеюсь, что он получит солидную поддержку в политических кругах. А теперь прошу меня извинить… одно срочное дело…
Он подошел к Мэдогу, ловко оттеснив от него ирландцев, и спросил:
— Это ничего, что Дик Шарп здесь?
— А какое это может иметь значение? — сказал Мэдог. — Что вообще может иметь значение в такой вечер, как сегодня!
Роджер развел руками.
— Но у него… так много здесь врагов…
— Люди Гвинеда не помнят зла, — сказал Мэдог. — Если нужно, они будут драться, как барсы. Но выпивку всегда предпочтут драке. — И в наглядное подтверждение своих слов он одним махом осушил бокал вина. — Наши двери открыты сегодня даже для Дика Шарпа. Все старые обиды похоронены. Аукционный зал стал местом мирных переговоров. Там наши вожди сказали свое последнее слово. — Его уже снова обступали черокезские видения. — Украшенная кисточкой трубка мира переходила из рук в руки. Бледнолицый был изумлен…
Предлагаем вашему вниманию одну из глав книги мемуаров Джона Вэйна, которая будет опубликована под общим заголовком «Дорогие тени». Джон Вэйн задумал эти воспоминания как дань признательности людям, которые сыграли важную роль в его жизни. Вэйн, следует отметить, давно уже завоевал международное признание. Его талант находит свое проявление в самых разных жанрах: Вэйн — романист, драматург, литературный критик, поэт (он был профессором поэзии Оксфордского университета с 1973 по 1978 год).Первый из многочисленных романов Джона Вэйна «Спеши вниз», опубликованный в 1953 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли две повести и рассказы. Приключения, детективы, фантастика, сказки — всё это стало для автора не просто жанрами литературы. У него такая судьба, такая жизнь, в которой трудно отделить правду от выдумки. Детство, проведённое в военных городках, «чемоданная жизнь» с её постоянными переездами с тёплой Украины на Чукотку, в Сибирь и снова армия, студенчество с летними экспедициями в тайгу, хождения по монастырям и удовольствие от занятия единоборствами, аспирантура и журналистика — сформировали его характер и стали источниками для его произведений.
Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.
УДК 821.161.1-31 ББК 84 (2Рос-Рус)6 КТК 610 С38 Синицкая С. Система полковника Смолова и майора Перова. Гриша Недоквасов : повести. — СПб. : Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2020. — 249 с. В новую книгу лауреата премии им. Н. В. Гоголя Софии Синицкой вошли две повести — «Система полковника Смолова и майора Перова» и «Гриша Недоквасов». Первая рассказывает о жизни и смерти ленинградской семьи Цветковых, которым невероятным образом выпало пережить войну дважды. Вторая — история актёра и кукольного мастера Недоквасова, обвинённого в причастности к убийству Кирова и сосланного в Печорлаг вместе с куклой Петрушкой, где он показывает представления маленьким врагам народа. Изящное, а порой и чудесное смешение трагизма и фантасмагории, в результате которого злодей может обернуться героем, а обыденность — мрачной сказкой, вкупе с непривычной, но стилистически точной манерой повествования делает эти истории непредсказуемыми, яркими и убедительными в своей необычайности. ISBN 978-5-8370-0748-4 © София Синицкая, 2019 © ООО «Издательство К.
УДК 821.161.1-3 ББК 84(2рос=Рус)6-4 С38 Синицкая, София Повести и рассказы / София Синицкая ; худ. Марианна Александрова. — СПб. : «Реноме», 2016. — 360 с. : ил. ISBN 978-5-91918-744-8 В книге собраны повести и рассказы писательницы и литературоведа Софии Синицкой. Иллюстрации выполнены петербургской школьницей Марианной Александровой. Для старшего школьного возраста. На обложке: «Разговор с Богом» Ильи Андрецова © С. В. Синицкая, 2016 © М. Д. Александрова, иллюстрации, 2016 © Оформление.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.