Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки - [85]

Началось. Я знал, я знал. И вздохнул чуть ли не с облегчением, что наконец с этим покончу.

— Около одиннадцати он выбежал на дорогу в слезах и соплях и поймал попутку.

— Пожалуй, я догадываюсь. Дэнни?..

— Боюсь, что да. Внизу, в подвале развалин дома. Ящик виски, выпиты всего две бутылки, и флакон со снотворным. Извини, Ит, но без тебя нам не обойтись. Он лежал долго, и кто-то до него добрался. Лицо объедено. Наверное, кошки. Ты помнишь у него какие-нибудь шрамы или отметины?

— Я не хочу на него смотреть, командир.

— А кому легко? Как насчет шрамов?

— Над левым коленом шрам от колючей проволоки, и… — я закатал рукав, — и татуировка, как у меня, — сердце. Мы оба сделали ее в детстве. Рисунок нацарапали бритвой, потом втерли чернила. До сих пор хорошо видно.

— Хм, может, и сгодится. Еще что-нибудь помнишь?

— Да… Большой шрам на левом боку, кусок ребра удален. У него был гнойный плеврит, лекарств таких, как сейчас, еще не придумали, поэтому пришлось вставлять дренажную трубку.

— Если ребра нет, то этого достаточно для опознания. Тогда мне и присутствовать не надо. Пусть коронер оторвет задницу от стула. Тебе придется присягнуть, что у него есть такие отметины.

— Ладно. Только не заставляйте меня на него смотреть, Стоуни. Ведь он был моим другом…

— Конечно, Ит. Послушай, ты и правда собираешься баллотироваться в мэры?

— Впервые слышу. Командир, вы не могли бы побыть тут пару минут…

— Мне нужно идти.

— Всего пару минут, пока я сбегаю через дорогу за выпивкой?

— А, конечно. Понял. Конечно, беги. С будущим мэром надо ладить.

Я выпил там и с собой тоже прихватил. Стоуни ушел, я написал на куске картона «Вернусь к двум часам», запер двери и задернул шторы.

Я уселся на шляпную коробку позади стойки и долго сидел в зеленом полумраке магазина — своего собственного магазина.

Глава 20

Без десяти три я вышел через заднюю дверь, завернул за угол и направился к банку. Сидевший в своей бронзовой клетке Морфи забрал стопку купюр и чеков, коричневый конверт и бланки о взносе депозита. Он расправил банковские книжки растопыренными пальцами и вписал маленькие угловатые цифры стальным пером, шуршащим по бумаге. Подвинув книжки, он осторожно посмотрел на меня.

— Итан, говорить не буду ничего. Я знаю, что он был твоим другом.

— Спасибо.

— Если поторопишься, то ускользнешь от нашего мозгового треста.

Не успел. Полагаю, с Морфи вполне сталось бы подать ему знак. Дверь матового стекла распахнулась, и на пороге кабинета возник Бейкер — собранный, строгий и смурной.

— Минутка найдется, Итан?

К чему откладывать? Я зашел в его матовое логово, и он притворил дверь так тихо, что даже замок не щелкнул. Крышка письменного стола была прикрыта стеклом, под которым лежали отпечатанные на машинке списки цифр. Напротив, будто телята у вымени, стояли два кресла для посетителей. Они были удобные, но куда ниже стола. Присев, я вынужден был смотреть на Бейкера снизу вверх и мигом оказался в позиции просителя.

— Прискорбно.

— Да.

— Не думаю, что тебе стоит брать вину на себя. Вероятно, этим бы и закончилось.

— Вероятно.

— Уверен, ты считал, что поступаешь правильно.

— Я думал, у него есть шанс.

— Разумеется.

Ненависть поднималась в горле комом, вызывая скорее тошноту, чем ярость.

— Помимо трагедии и утраты перед нами встает непростой вопрос. Не знаешь, у него были родственники?

— Вряд ли.

— Родственники найдутся у любого, у кого есть деньги.

— Денег у него не было.

— У него был луг Тейлоров, без залогов и долгов.

— Правда? Ну да, луг и дыра в подвал…

— Итан, я ведь тебе говорил, что мы хотим строить аэропорт, который будет обслуживать весь округ. Луг ровный. Если мы не сможем им воспользоваться, то выравнивание холмов обойдется в миллионы долларов. И вот теперь, в отсутствие наследников, придется обращаться в суд. Нам грозят долгие месяцы разбирательств!

— Понятно.

Бейкер взъярился:

— И что же тебе понятно? Своими благими намерениями ты взвинтил цену проекта до небес! Порой мне кажется, что в мире нет никого опаснее доброхотов!

— Вероятно, вы правы. Мне пора возвращаться в магазин.

— Это же твой магазин!

— И верно. Никак не привыкну. Совсем забыл.

— Да, ты забыл! Деньги, которые ты дал ему, были деньги Мэри. Теперь она их не увидит. Ты их просто выбросил!

— Дэнни нравилась моя Мэри. Он знал, что это ее деньги.

— Ни черта это ей не поможет!

— Я подумал, он шутит. Он передал мне вот что. — Я вынул два листа бумаги в линеечку из внутреннего кармана, куда положил их специально, чтобы непринужденно достать при случае.

Бейкер разгладил листы на своем столе. Пока он читал, у него начал дергаться мускул правой щеки, так что даже ухо подпрыгивало. Затем снова перечитал документ в поисках лазейки.

Когда сукин сын посмотрел на меня, в глазах его был страх. Он увидел того, о чьем существовании даже не догадывался. Ему потребовалось время, чтобы приспособиться к незнакомцу, но он был силен. Он приспособился.

— Какую цену просишь?

— Пятьдесят один процент.

— Чего именно?

— Акционерной компании, долевого участия или что там у вас будет.

— Что за дичь!

— Вам нужен аэропорт. Единственный ровный участок — мой.

Бейкер аккуратно протер очки бумажной салфеткой, надел их. Оглядел пространство вокруг меня, будто меня тут не было. Наконец спросил: