Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки - [60]

— Хуже. Марджи, почему все боятся копов? Даже не делая ничего плохого, я все равно боюсь копов.

— Этот кучерявый посланник божий — шпик?

— Не совсем. Сказал, что из федералов.

— Что ты натворил, Итан?

— Натворил? Я?!

— Чего он от тебя хотел?

— Он только вопросы задавал.

— И о чем он спрашивал?

— Давно ли я знаю своего босса? Кто еще его знает? Когда он появился в Нью-Бэйтауне?

— И что ты ему ответил?

— Уходя на битву с врагом, я его еще не знал. А когда вернулся с войны, он уже был здесь. После моего банкротства он выкупил магазин и дал мне работу.

— Как думаешь, в чем дело?

— А бог его знает.

Марджи всматривалась в глаза Итана и размышляла. Простачком он только притворяется, думала она. Интересно, чего на самом деле хотел тот парень.

Он заговорил так тихо, что напугал ее.

— Ты мне не веришь? Знаешь, Марджи, правде никто не верит.

— Всей ли правде, Ит? Когда разделываешь цыпленка, все его мясо — курятина, только есть мясо белое, а есть темное.

— Видимо, да. Честно говоря, мне не по себе, Марджи. Если с Альфио что-нибудь случится, я вылечу на улицу.

— Разве ты забыл, что скоро разбогатеешь?

— Трудно об этом помнить, когда ты беден.

— Не знаю, помнишь ли ты вот о чем, Итан. Дело было весной, к Пасхе. Я зашла, и ты назвал меня дщерью иерусалимской.

— То было в Великую Пятницу.

— Значит, помнишь. Я нашла, откуда это. Евангелие от Матфея, слова удивительные и… жуткие.

— Да.

— Что тогда на тебя нашло?

— Моя тетушка Дебора. Раз в году она меня распинала. И это тянется до сих пор.

— Ты шутишь! А тогда говорил на полном серьезе.

— Я не шутил ни тогда, ни сейчас.

— Знаешь, — игриво заявила Марджи, — предсказание-то мое сбывается!

— Знаю.

— Разве мне за это ничего не положено?

— Конечно.

— Так когда же мы сочтемся?

— Не соблаговолишь пройти в подсобку?

— Вряд ли ты на это способен.

— Почему же?

— Сам знаешь. Ты ни разу в жизни не ходил налево!

— Я мог бы научиться.

— Ты не смог бы согрешить, даже если бы захотел.

— Попробую.

— Чтобы возбудиться, тебе нужно воспылать либо любовью, либо ненавистью. К тому же перепихнуться по-быстрому — не твой стиль, все должно быть медленно и величаво.

— Может, ты и права. Как ты узнала?

— Просто знаю, и все.

Он распахнул дверцу холодильника, достал колу, тут же покрывшуюся инеем, открыл и передал бутылку Марджи, себе же взял вторую.

— Чего ты от меня хочешь?

— Мужчин, подобных тебе, я еще не встречала. Наверное, хочу узнать, каково это — когда тебя так сильно любят или же ненавидят.

— Ты — ведьма! Почему бы тебе не вызвать свистом ветер?

— Свистеть не умею. Чтобы вызвать в мужчине бурю, мне достаточно движения бровей. Ну как, удалось зажечь твой огонь?

— Возможно.

Он изучал ее пристально, не скрываясь.

— Сложена добротно, будто кирпичный нужник во дворе, мягкая и гладкая, здоровая и сильная.

— Откуда тебе знать? Ты ведь меня ни разу не касался.

— Если я вздумаю к тебе прикоснуться — беги сломя голову.

— Я не из пугливых.

— Прекрати! Наверняка есть какой-то подвох. С самомнением у меня все в порядке, силу своей привлекательности я знаю. Чего тебе нужно? Дамочка ты, конечно, аппетитная, но при этом еще и умная. Чего тебе нужно?

— Я предсказала тебе удачу, и все понемногу сбывается.

— И ты хочешь примазаться?

— Да.

— Вот теперь верю. — Итан возвел глаза к потолку. — Мэри моего сердца, — воскликнул он, — взгляни на мужа своего, возлюбленного своего, дражайшего своего друга! Защити от зла, что внутри меня, и от вреда, что извне! Взываю к помощи твоей, о Мэри, ибо мужчине присуща странная и смутная потребность из века в век рассеивать семя свое по свету! Ora pro me[31].

— Итан, ну ты и плут!

— Знаю. Разве нельзя быть благородным плутом?

— Ты меня пугаешь. Раньше такого не было.

— Ума не приложу почему.

Вид у нее стал как во время гадания на Таро, и он это заметил.

— Марулло.

— И что с ним?

— Я у тебя спрашиваю.

— Погоди минутку. Так, полдюжины яиц, кусок масла. Как насчет кофе?

— Да, и банку кофе. Люблю, когда есть про запас. Как тебе хэш из говяжьей солонины, который марки «Ням-ням»?

— Сам не пробовал. Говорят, очень даже хорош. Одну минутку, мистер Бейкер. А разве миссис Бейкер еще не брала этот хэш?

— Не знаю, Итан. Я ем то, что мне подают. Миссис Янг-Хант, вы хорошеете с каждым днем!

— Спасибо за комплимент.

— Это не комплимент, а правда. И вы прекрасно одеваетесь.

— То же самое я подумала и про вас, мистер Бейкер. Я не про вашу красоту, а про то, что у вас отличный портной.

— Пожалуй, да. Обходится он мне недешево.

— Помните, что сказал один умник? «О человеке судят по манерам». Теперь у нас по-другому. Теперь человека делает портной и придает ему любой образ.

— Проблема хорошо пошитого костюма в том, что он слишком хорош в носке. Этому уже десять лет.

— Поверить не могу, мистер Бейкер! Как поживает миссис Бейкер?

— Настолько хорошо, что способна жаловаться на жизнь. Почему бы вам ей не позванивать, миссис Янг-Хант? Ей довольно одиноко. Мало кто из вашего поколения достаточно образован, чтобы с ним можно было поддерживать беседу. Цитата принадлежит Уикему. Это девиз Винчестерского колледжа.

Она повернулась к Итану.

— Найдите мне еще хоть одного американского банкира, который это знает!