Зигмунд Фрейд - [24]
– Вы возвратили меня к жизни, – загадочно улыбнулся он.
– Разве вы не оставите письмо себе? – околдованная его взглядом, чуть дыша, произнесла старушка.
– Я буду Вам очень признателен, если Вы передадите его в архив… Пусть оно хранится там… До следующего визита… родственника Фрейда…
Рот старушки беззвучно раскрылся, морщинистой ладонью она прижала письмо к груди и растерянным взглядом проводила вежливо раскланявшихся джентльменов.
Дорога от дома-музея Фрейда на юг Лондона была приятна и легка.
– Скажите, на что вы способны ради любви? – мечтательно спросил Дэвида старик.
– Ради любви?.. – застигнутый врасплох, задумался тот, стараясь не терять из вида едущие впереди машины. – Наверное, на многое…
– Да… – удовлетворенно протянул Зигмунд. – Я всегда был уверен, что ради любви могу пойти на все…
Жертва
– Что может быть лучше, чем просто валяться под летним солнцем и ни о чем не думать?
Подложив руки под голову и мусоля в зубах травинку, растянулся на земле Гильберт, наслаждаясь беззаботным ничегонеделанием в кругу своих друзей.
– Еще лучше валяться с красивой девчонкой… – полулежа, оперевшись на локти, пробурчал Джейсон, ревниво следя за упоенно целующимися Зигом и Лорой, для которых весь мир, включая их приятелей, перестал существовать.
– Да… С девчонкой это было бы здорово! – согласился с Джейсоном Дастин, разглядывая компанию весело хохочущих девушек, что загорали у самой кромки реки. День выдался на загляденье солнечным и жарким. Казалось, что вся молодежь Энн-Арбора вывалила в Gallup Park, поэтому посмотреть было на кого. Единственный, кто не замечал никого и ничего вокруг себя, был Алан. Сидя в позе лотоса и опустив голову вниз, он погрузился в чтение «Старика и море» Хемингуэя, изредка поправляя тяжелые очки, съезжавшие с горбинки носа.
– Девчонки… Все наши беды из-за них! – повернулся набок Гильберт и, подперев рукой голову, тоскливо посмотрел на плещущихся в воде девушек.
– Да ладно! Какие от них беды? – возразил Джейсон.
– Да взять хотя бы Кеннеди! Стоило ему замутить с Монро, и чем все это кончилось? Ее нашли мертвой, а его через год убили! – напомнил о недавних и таких шумных трагедиях Гильберт.
– И какая тут связь? – поморщился в недоумении Джейсон.
– Самая что ни на есть прямая! – с наивной простотой заверил Гильберт. – Президент Соединенных Штатов – любовник голливудской звезды. Она могла слишком многое узнать от него!
– И что?
– Как – что?! Ее убрали, чтобы она ничего лишнего не разболтала! Это же очевидно!
– А его за что?
– Ну не знаю… Может, он узнал об истинной причине ее смерти и решил провести расследование… Как-то отомстить… – запутался в своих домыслах Гильберт.
– Ерунда полная! – разочарованно махнул рукой Джейсон. – Начитался всякой чуши из желтых газетенок!
– Но это же логично! – не унимался Гильберт.
– Что – логично?
– Что они были любовниками и из-за этого все и началось!
– Что – началось?! Мало ли кто у кого был любовником?! – возмутился Джейсон. – К тому же с чего вообще ты взял, что они действительно были любовниками?! Репортерские слухи?! Ну даже если и были! И что?! С ней же все понятно… Передозировка снотворными таблетками…
Возбужденный Джейсон покосился на Дастина в поисках поддержки. Тот, поджав губы и взвесив аргументы, солидарно закивал головой, подтверждая логичность сказанного Джейсоном.
– Или ей помогли и устроили передозировку? – дотошно доказывал свою точку зрения Гильберт.
– Слишком глубоко копаешь! – отмахнулся Джейсон. – Не делай из нее жертву заговора! Это было самоубийство! Да спроси хоть у нашего умника! – кивнул он головой в сторону Алана: – Алан, скажи, можно превысить дозировку снотворного и умереть? Что там у тебя про это пишут в книжке? – с издевкой ухмыльнулся Джейсон.
– Про это тут ничего не пишут, – не отрываясь от книги, пробурчал в ответ Алан.
– Не те книги читаешь, приятель! – в шутку пожурил его Джейсон и вернулся к разговору с Гильбертом. – Это было самоубийство!
– Но Кеннеди-то был убит! – не переставал настаивать Гильберт.
– Да, убит… Ли Харви Освальдом… Чокнутым коммунистом, бывшим морским пехотинецем, завербованным КГБ, – констатировал очевидный факт Джейсон. – Или ты решил, что это был тайный поклонник Монро? – усмехнулся он.
– Не все так просто! – стоял на своем Гильберт. – В одиночку такое не провернешь. И уж очень подозрительно, что его сразу же поймали на месте преступления, а через два дня после ареста его решили публично перевести в окружную тюрьму Далласа, и тут какой-то владелец ночного клуба Джек Руби выходит из толпы и стреляет предполагаемому убийце Кеннеди в живот.
– Ничего подозрительного! Руби же признался, что сильно расстроился, узнав об убийстве Кеннеди, и хотел избавить миссис Кеннеди от дополнительных переживаний, связанных с рассмотрением этого дела в суде! Многие бы так поступили на его месте. Уж поверь! – без сомнения заявил Джейсон.
– Ирония судьбы… Жертва и убийца – оба скончались в одной и той же клинике от пулевых ранений с разницей в два дня… – мрачно подытожил Дастин.
– Не знаю, не знаю…, что-то тут явно не чисто… ЦРУ наверняка утаивает какие-то свои темные делишки… И эти разговоры про мафиозные кланы… Все очень странно… Зря он связался с Монро… – никак не мог угомониться Гильберт, но его уже никто не слушал.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Мемуары выдающегося менеджера XX века «Моя жизнь» – одна из самых известных настольных книг предпринимателей, в которой содержится богатейший материал, посвященный вопросам организации деятельности. Выдержав более ста изданий в десятках стран мира, автобиография Генри Форда не потеряла своей актуальности для многих современных экономистов, инженеров, конструкторов и руководителей. За плечами отца-основателя автомобильной промышленности Генри Форда – опыт создания производства, небывалого по своим масштабам и организации.
«Без любви жить легче» – это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л. Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.».
«Живу до тошноты» – дневниковая проза Марины Цветаевой – поэта, чей взор на протяжении всей жизни был устремлен «вглубь», а не «вовне»: «У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю». Вместив в себя множество человеческих голосов и судеб, Марина Цветаева явилась уникальным глашатаем «живой» человеческой души. Перед Вами дневниковые записи и заметки человека, который не терпел пошлости и сделок с совестью и отдавался жизни и порождаемым ею чувствам без остатка: «В моих чувствах, как в детских, нет степеней».Марина Ивановна Цветаева – великая русская поэтесса, чья чуткость и проницательность нашли свое выражение в невероятной интонационно-ритмической экспрессивности.
Когда подняли безымянную плиту, под нею оказались еще несколько тяжелых плит (две были отлиты из металла). Император покоился в четырех гробах, заключенных друг в друга. Так англичане стерегли его после смерти… Наконец открыли последний гроб. В истлевшей одежде, покрытый истлевшим синим плащом с серебряным шитьем (в нем он был при Маренго), император лежал совершенно… живой. Он был таинственно не тронут тлением!