Зигги Стардаст и я - [76]
– Уэб…
– Мгм-м-м?
– Ты можешь рассказать мне, почему для тебя это – дар?..
Смотрит на меня – улыбка с ямочками, – потом пристраивает голову обратно. Его волосы вьются вокруг нас обоих, точно «Звездная ночь» Ван Гога.
– Это… как Зигги, насколько я понимаю. Этот парень приходит со звезд, верно? Он блестит, искрится, похож на андрогина-мессию, поющего песни истины. И всем плевать, как он выглядит, кого любит, во что одет. Важны только его особые звездные силы, понимаешь, особые слова. Наверное, это я…
Глажу его волосы.
– Это необязательно означает, что я гей, просто не такой, как все, понимаешь, особенный… конечно, не все так это видят. Есть и коренные американцы, которым подобное поперек горла, потому что с годами понимание было утрачено. Белые и его отобрали – пытались отнять наш дух, сделать нас христианами и все такое прочее, так что это стало считаться злом… Мы до сих пор не можем даже практиковать духовность в общественных местах, приятель.
– Правда?
Он пристраивается подбородком мне на грудь.
– Однако моя семья помнит истину. «Повремени, – говорят они. Когда-нибудь все люди будут расценивать твою суть как дар». Но не знаю, не знаю. В любом случае, мы-то живем только сейчас, верно?
Уэб подхватывается одним слитным движением, снова целует меня, и…
– Уэб! Все уже здесь! – кричит дедушка. Мы замираем, тяжело дыша. – У вас, ребята, пятнадцать минут, чтобы отлипнуть друг от друга и спуститься сюда!
Я таращу глаза.
Уэб смеется.
– От дедушки ничего не утаишь.
– О боже, боже… – Зарываюсь лицом в его волосы.
– Наверное, следует подготовиться.
– Наверное.
Он снова начинает беспорядочно целовать меня, и тут…
– ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ!
Да, дед дразнится, но все же…
Уэб, сдаваясь, роняет голову на мой живот.
– Ладно. Нужно подготовиться. Действительно.
– Хорошо, – говорю я. – Хорошо…
Он не двигается.
– И-и-и?..
– Еще один поцелуй.
Он стремительно поднимается, целует меня прежде, чем успеваю что-то сказать, потом соскакивает с кровати.
– Слушай, можно, я по-быстрому поставлю тебе одну песню?
– Да, конечно.
Она дожидалась идеального момента. Еще с того вечера в моей комнате, наверное… И он определенно настал. Я чувствую… Включаю проигрыватель, ставлю у кровати и выбираю Роберту Флэк. Альбом «First Take». Я почти что слышу ее медовый голос, текущий по комнате, вынимая пластинку из конверта.
Включаю проигрыватель: статика микрофона проклевывается из колонок, стоит опустить иглу на винил, и начинается та самая песня: «The First Time Ever I Saw Your Face».
Нежные переборы баса и гитары…
Тремоло ее рояля…
Уэб натягивает майку и снова плюхается на постель. Я сижу напротив. И она поет.
«The first time…» О боже, клянусь. Если Зигги – мой Иисус, то она определенно – мой Бог.
– Ничего себе, – выдыхает Уэб.
– Вот и я о том же.
«And the moon…»
Наблюдаю, как он слушает, смотрит на меня, протягивает руку, откидывает волосы со шрама.
Я не останавливаю.
Проводит по шраму пальцем, точно крохотным птичьим перышком.
Я шепчу:
– Мой Уэб…
Он шепчет:
– Мой Зигги…
И слушаем песню, заблудившись в глазах друг друга.
В ту же секунду, как выходим наружу, нас увлекает вихрь объятий, и поцелуев, и «привет-привет-привет», и «кто этот красавчик?», и «мы соскучились по тебе, приятель, готов вернуться домой?» – улыбка не сходит с лица Уэба, окруженного друзьями.
Наверное, такой и должна быть семья.
Когда добираемся до костра, его дедушка сграбастывает меня в охапку, сжимает, как аккордеон, и кажется, у меня схлопываются легкие.
– Иди возьми поесть! – говорит он, подталкивая меня к ярко-зеленому, как лайм, «Фольксвагену», припаркованному позади дома.
Я зигзагом двигаюсь между незнакомыми людьми, держась за грудь. Такое впечатление, будто легкие действительно расплющились, но потом до меня доходит, что утренний ветерок пригнал толстый слой тумана, превративший воздух в трясину.
Шарю в рюкзаке. О нет! «Питер-пол-и-мэри» остался в спальне Уэба. Бегу за ним, и тут кто-то окликает меня по имени.
– Джонатан? Джонатан Коллинз? Это правда ты, дружище?
Этот голос. Что-то знакомое…
– Мистер Дулик?!
Он стоит и лыбится до ушей, одетый в крашенную вручную футболку, вельветовые шорты из обрезанных брюк, а на груди болтается знак мира на длинной цепочке, путающейся в волосах на груди – словно только что сошел со сцены, отыграв мюзикл «Волосы».
И явно под кайфом.
– Так-так-так, – говорит он. – Это все же ты! – И обнимает меня, крепко, снова выбив воздух из легких. Густые бакенбарды щекочут мне щеку.
– А вы здесь откуда? – спрашиваю, чуть сгибаясь, пытаясь восстановить дыхание.
– Это дом моих родителей, приятель… ну, в смысле, был… они собираются его сносить. Это будет наше последнее Четвертое…
– Так это ваш дом? Но откуда вы знаете Уэба и…
– О! Дружи-ище! Я познакомился с Деннисом и Расселлом несколько недель назад в Сан-Франциско. – Он затягивает потуже бандану на голове, убирает с глаз кудрявые волосы. – Присоединился к ним, когда они «оккупировали» Алькатрас[81]. Там-то все для меня и началось. Лучшее время в жизни! С тех пор мы сдружились. А где Уэб?
– О, он где-то здесь…
– Здесь, сэр! – шутит Уэб, хватая меня за талию, целуя в шею. Я вздрагиваю, ожидая жжения.
Новая биография Джобса раскрывает детали и подробности, не известные ранее. Авторы предлагают более детальную и информативную историю его карьеры, которая изменит то, как вы смотрите на жизнь Стива Джобса. Это история одного из самых ярких людей нашего времени, сумевшего совместить неуемную страсть и зрелый подход к менеджменту, чтобы создать одну из самых лучших компаний в истории. Эта книга для всех, кому интересна подлинная и подробная история жизни Стива Джобса.
Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965), английский романист, драматург, создатель блестящих коротких рассказов, сохранивших очарование и поныне, самый высокооплачиваемый писатель своего времени, сотрудничавший с английской разведкой во время двух мировых войн, человек, общавшийся с такими представителями политической и культурной элиты, как Уинстон Черчилль, Матисс, Шагал, Лоренс Оливье, Вивьен Ли, прожил долгую, насыщенную драматическими событиями, противоречивую и сложную жизнь, которая, впрочем, подстать его не менее драматической, противоречивой и сложной эпохе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Уолши переехали в Сиэттл с другого конца страны, чтобы начать все заново. Очаровательная семья с пятью детьми тут же подружилась со всеми соседями в округе. Никто и подумать не мог, что они уехали из родного города… из-за травли всей семьи. В этот раз у них все сложится. Они будут обычными и милыми. Осторожными. Они будут держаться столько, сколько получится. Или пока один из них не спросит себя: «Готов ли я дальше притворяться ради вас?» И с этого момента все изменится навсегда…
Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.
Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.