Жуть вампирская - [29]

Я обернулся, но ничего не увидел. Дорога уходила во тьму.

– Так что же означало это «С.п.»? Которое с точками? – шёпотом полюбопытствовал я.

– Ученичка своего спросите, – ехидно отозвался дедомраз. – Его творение. Страница девять.

– Так всё-таки? – не отставал я.

– СОВ ПАДЕНИЕ.

– Не понял?

– Чего тут понимать? – забыв об осторожности, громко фыркнул дедомраз. С тех пор как кое-кто написал слово «совпадение» раздельно, по той дороге совершенно невозможно пройти. Сверху всё время валятся совы.

20

Мы удалялись от перекрёстка, и окружающий мир постепенно менялся. Царство кошмаров осталось позади. Чёрное медленно отступало. Небо светилось жемчужным светом, а по сторонам дороги вздымались розовые джунгли. Несколько раз я замечал среди деревьев движение. Перебегали от куста к кусту разноцветные зверьки. Шмыгали стайками какие-то зелёные создания с рожками. На прогалинах паслись слоны, белые и розовые. Наверное, розовым тут проще маскироваться.

– Предупредите Женьку, чтобы никуда здесь не лез, – неожиданно сказал дедомраз. – Лучше, чтобы вообще не слезал на землю. Только скажите об этом вы. Меня он не послушает.

– А что может произойти? – обеспокоился я.

– Всякое. Например, хнычущий младенец, – непонятно объяснил мой бородатый собеседник. – Тут что угодно может случиться.

Я поинтересовался:

– И что же мы делаем в таком опасном месте?

– Удираем от дракона, если вы ещё не заметили, – съехидничал дедомраз. – Может, заодно избавимся от шишки. Слушайте меня, и всё будет в порядке.

Женька к нашему разговору не прислушивался – он правил Квадратом и, похоже, получал удовольствие. Когда мы взвивались особенно высоко, казалось, что джунгли простираются до самого горизонта. Кое-где виднелись прогалины, крыши и шпили каких-то зданий, а один раз совсем рядом пролетел игрушечный радиоуправляемый вертолёт.

– Тормози! Приехали! – внезапно заверещал дедомраз, и Женька натянул поводья. Я вцепился в раму, чтобы не слететь, но конь-оконь остановился на удивление плавно.

Перед нами поблёскивали гладкими желобами две спиральных горки, словно выдернутые из какого-нибудь аквапарка. Одна розовая, вторая голубая. Горки переплетались, то обвивая друг друга, как два сытых удава, то скрещиваясь, как алебарды стражников. Обе уходили вверх так высоко, что терялись в облаках, и непонятно было, где они начинаются и как на них попадают люди.

Люди скатывались по горкам непрерывным потоком: мужчины по голубой, женщины по розовой. Все они были взрослыми и выглядели так, словно только что вышли с работы. Деловые костюмы и дорогие галстуки перемежались рабочими комбинезонами, халатами продавщиц и форменными кителями.

К своему изумлению, обнаружил я катящимися вниз и нескольких знакомых, в том числе нашего бухгалтера Мариэтту Сергеевну – даму страшно серьёзную и до крайности солидную. Бухгалтер приветливо помахала мне ручкой.

У подножия горок раскинулся бассейн. Странная и немыслимая жидкость наполняла этот водоём, одновременно весь кипящий прозрачными пузырьками и полный золотистого спокойствия. Съезжающие окунались в него, кто с визгом, кто без, но всегда – с головой и с брызгами.

Из бассейна же валом валили наружу другие, совершенно незнакомые личности. Галстуки и кители исчезали без следа. Смывались морщины. Подростки в джинсах, школьницы в легкомысленных платьицах, малыши в шортах и сандалиях и какие-то совсем уж непонятные молодые люди в леопардовых шкурах перепрыгивали через бортик и устремлялись в стоящее поодаль стеклянное, ярко освещённое здание с витринами. Вскоре они появлялись обратно со скейтбордами, самокатами, бадминтонными ракетками и моделями парусников, и расползались кто куда по неприметным тропинкам. Там и тут за деревьями мелькали то воздушный змей, то перепархивающий туда-сюда воланчик. Парни в леопардовых шкурах проносились мимо с улюлюканьем и убегали в розовые джунгли. Очевидно, ловить слонов.

– Что это за место? – ошарашенно спросил я.

– Не что, а когда, – уточнил дедомраз. – И вовсе не место. Это Спятница. Здесь впадают в детство.

Я напугал Женьку превращением в хнычущего младенца и велел ему оставаться на месте.

– Я бы и сам не пошёл, – серьёзно сказал мальчик. – Мне здесь не нравится. Здешнее детство – неправильное.

– Что же в нём не так? – удивился я, озираясь.

– Оно не детское, – подумав, решил Женька. – Настоящее детство совсем не такое. А это придумали для себя взрослые.

– Не придумали, – поправил я. – Вспомнили. Как сумели.

– Может быть, – согласился Женька. – У взрослых плохая память. Идите, я подожду.

Я спрыгнул на землю и последовал за дедомразом. Мы встали за горкой, в стороне от людского потока, чтобы не попасть под брызги.

– Осторожно нагнитесь над бортиком и дайте свой носовой платок, – скомандовал дедомраз. – Не касайтесь пузырьков!

Я повиновался. Женька тревожно вглядывался в мою согнутую спину, приложив ладонь к голове на манер Ильи Муромца с картины Васнецова.

Аккуратным движением дедомраз обмакнул в жидкость кончик платка, а затем быстро дотронулся им до шишки.

И шишка выпала.

Теперь она была совсем молоденькой, зелёной, маленькой и приятно пахла смолой. Изменился и платок: намоченная часть его позеленела, разлохматилась стеблями и на глазах покрывалась мелкими синими цветочками.