Жуть-2 - [17]
Солнце было высоко, но почти не грело. Милиционеры пошли по периметру, заглянули во внутренний дворик.
— Это что за окна такие? — задрав голову, спросил Вазов.
— Походу не окна, а прожекторы.
— Чудны дела твои…
— Кажется, я знаю, где звенело, — перебил Маринка.
Заканчивая обход, они вышли к шеренгам бытовок. Стёкла были разбиты как минимум в двух.
— Давай с той стороны, а я внутри посмотрю.
Вазов кивнул. Щиток он так и не опустил.
В группу задержания Вазов попал полгода назад, до этого патрулировал мемориальный комплекс. Нормальный мужик, несмотря на бескостный язык. Дома у него подрастали близняшки. Жена работала в городской больнице и вечно сватала Маринка подруг. «Главное, не пациенток», — предупреждал Маринка.
Бытовка стояла впритык к зданию, за спуском в подвал. Маринка заметил, что дверь в подвал приоткрыта, но решил сначала проверить бытовку.
Не заперта.
Он вошёл. Стол, стул, стеллажи с инструментами и груда заскорузлого тряпья под окошком, присыпанная битым стеклом.
Маринка не к месту вспомнил — такие воспоминания всегда не к месту, — как, работая на маршруте, искал с кинологом пропавшую учительницу. Собака привела к кромке воды. В речке нашли человеческие пальцы. Прочесали кустарник — обнаружили тело. Лицо учительницы…
Груда шевельнулась.
Маринка перехватил автомат за рукоять. Табельным оружием ему приходилось пользоваться только в тире. Медленно подошёл, чтобы проверить.
Если это и была сваленная в кучу одежда, то он не видел отдельных предметов, только — бугристую корку и глубокие трещины, как в высохшей грязи.
От накатившей смрадной волны — резкий тухлый запах — его качнуло назад. Он задел носком ботинка груду (только сейчас осознав, что она напоминает шар), и груда провернулась.
На Маринку смотрело красное пятно.
Секунду или две, а потом прыгнуло вперёд, заглатывая автомат (не снятый с предохранителя) и руки милиционера. Левую огромный шар откусил по локоть, у правой оттяпал кисть.
От неожиданной, безбожной боли Маринка закричал. Ему показалось, что руки облили бензином и подожгли. Из обрубков хлынула кровь. Вместе с этим болевой шок перехватил горло — крик оборвался.
Тварь поглотила его руки.
Кровь попала на щиток, потекла жирными струями. Маринка затряс головой и повалился на спину. Его била крупная судорога.
Он уже ничего не видел из-за крови — собственной крови, которая била в шлем из обрубка его руки, — но оставался в сознании, когда что-то почувствовал… что-то кроме выжигающей боли… новую боль. Шар поедал его ноги. Как будто твари было мало его рук, его рук, которыми он мечтал гладить Танины волосы…
За этой мыслью была темнота.
Вазов снял автомат с предохранителя и разрядил магазин в «зубастика», который с чавканьем пожирал то, что осталось от сержанта Маринкы. Старый сериал ужасов, который он смотрел в юности, всплыл в голове почти сразу. Нажимая на спусковой крючок, Вазов — какая-то его часть — видел катящийся шар из злобных голодных созданий; шар прокатился по человеку, оставив одни косточки.
Цевьё автомата скользнуло в ладони. Магазин опустел.
Верхняя половина Маринкы выпала из алой, широко распахнутой пасти. Бронежилет был пожёван, будто картонный. «Зубастик» одеревенел. Из пулевых отверстий сочилась чёрная жижа. В голове Вазова всё ещё стоял отвратительный сухой хруст, с которым акульи зубы твари перемалывали человеческие кости. Он отступил, когда лужа крови коснулась его ботинок.
И ужаснулся тому, что его мозг по-прежнему был способен искать и находить эти неуместные сравнения.
«Как в той древней игре, — подумал Вазов. — В сучьем пакмане…»
Железная дверь валялась у колонны, на осколках плитки. Петли сломаны, а сама дверь выглядела точно лист жести, по которому приложились молотом.
Сколько этажей он оставил над головой? Огромная подземная парковка с внедорожником цвета хаки — раз; колоссальный коридор-пандус с зубчатыми рейками вдоль стен — два; коридоры, пронумерованные римскими цифрами, со встроенными снежащими мониторами и дверями без ручек — три; и вот теперь — круглый тамбур, который ведёт в…
Его пустыню.
Вывернутую наизнанку пустыню, в которую он закапывается с головой. Быть может, только так он сможет вернуться… куда? к кому?
Вопросы не имели смысла. Как и цифры вместо названий в экспликации помещений. Какую функцию выполняло это здание? Что напоминало? Почти ничего… какие-то обрывки… стены больниц и офисных зданий… подземные парковки и камеры для временного пребывания заключённых… технологические помещения и перевёрнутые лифтовые шахты… Сколько он спроектировал таких, пустил по штрабам ручейки кабелей, расставил щиты и агрегаты, развёл и подключил датчики…
Восприятие размылось, только одно чувство было чётким — в припорошённых песком, штукатуркой и битым стеклом подвальных ярусах чувствовалась выборочная уборка. Кто-то или что-то убрал… следы человека. Живого или мёртвого.
Артём услышал звук, слабый и скользкий. Звук доносился из помещения, куда некогда вела продавленная, сорванная с петель дверь. Ступая по песку и тёмным засохшим пятнам, он двинулся вперёд. Бетонный пол был исцарапан. Он шагнул в проём.
Мир после катастрофы, о которой никто не помнит. Мир, в котором есть место магии, голосам мертвых и артефактам прежней эпохи. Мир, в котором обитают кракены. И убийца кракенов, Георг Нэй, придворный колдун из Сухого Города. Мир за пределами острова-крепости – Мокрый мир, соленый и опасный, подчиненный воле Творца Рек. Неисповедимо течение темных вод. Оно может поглотить Нэя или сделать его легендой. И да поможет Гармония смельчакам, покинувшим клочки суши ради правды, похороненной на дне Реки.
Максим Кабир — писатель, поэт, анархист. Беззаветный фанат жанра ужасов и мистики. Человек, с рассказами которого знакомы ВСЕ поклонники хоррора. И роман, который сравнивают с творчеством Кинга, Литтла, Лаймона — причем зачастую не в пользу зарубежных мэтров. Тихий шахтерский городок где-то в российской глубинке. Канун Нового года. Размеренная жизнь захолустья, где все идет своим чередом по заведенному порядку. Периодически здесь пропадают люди, а из дверного глазка пустой квартиры на вас смотрит то, что не должно существовать.
Новая леденящая кровь история от Максима Кабира, лауреата премий «Мастера ужасов» и «Рукопись года», автора романов «Скелеты» и «Мухи»! Добро пожаловать в провинциальный городок Московской области, где отродясь не происходило ничего примечательного. Добро пожаловать в обычную среднюю школу, построенную в шестидесятые – слишком недавно, чтобы скрывать какие-то мрачные тайны… Добро пожаловать в мир обычных людей: школьников, педагогов. В мир, где после банальной протечки водопровода на бетонной стене проявляется Нечестивый Лик с голодными глазами. Добро пожаловать в кровавый кошмар.
«Байки из склепа» по-нашему! У мальчика Алеши плохая наследственность – его бабушка медленно сходит с ума, но об этом мало кто догадывается. Ничего не подозревающие родители отправляют Алешу в деревню на все лето. А бабушка в наказание за мнимое баловство запирает мальчика в темном страшном подвале. Долгими часами сидит Алеша во мраке и сырости, совсем один, перепуганный и продрогший… пока не начинает слышать «голоса». Они нашептывают ему истории, от которых кровь стынет в жилах. Рассказывают о жизни и смерти, любви и ненависти, предательстве и жестокой мести.
Максим Кабир – писатель, поэт, анархист. Беззаветный фанат жанра ужасов и мистики. Лауреат премий «Рукопись года» и «Мастера ужасов». Добро пожаловать в мир призраков Максима Кабира! Здесь пропавшая много лет назад девочка присылает брату письмо с предложением поиграть. Здесь по улицам блокадного Ленинграда бродит жуткий Африкан. Здесь самый обыкновенный татуировщик и самый обыкновенный сосед по больничной палате оказываются не теми, за кого себя выдают. И зловещая черная церковь звенит колоколами посреди болота в глубине тайги. Добро пожаловать в мир призраков Максима Кабира!