Журналюги и журналюшки - [21]

Вместо полосного очерка он увидел заметку строк на семьдесят, в которой узнал только свою подпись.

Даже акценты в заметке были расставлены так, что первоначальный смысл менялся с точностью до наоборот.

Журналист выругался и решил прекратить какое-либо сотрудничество с этой газетой.

Даже за гонораром в день выплаты не пошел.

А через некоторое время встретил на улице редактора.

— Здравствуй, дорогой, — сказал редактор. — Почему не заходишь? Почему нам больше ничего не пишешь? Нам нужны золотые перья!

* * *

Один журналист работал в тюремной газете.

За десятилетие стал большим специалистом в области жаргона.

Да и вид приобрел соответствующий — короткая стрижка, приблатненные манеры…

Со стороны посмотришь — по улице идет какой-то босяк, а не майор внутренней службы.

На жаргоне психиатров это называется профессиональной деформацией личности.

В народе говорят проще: с кем поведешься, от того и наберешься…

Как-то он поехал в столицу России к знакомому.

Только сошел с поездка — к нему подвалил какой-то блатной:

— Здорово, брателла!

Признал, надо полагать, родственную душу…

Майор в тон ему ответил. Ему приятно было щегольнуть познаниями.

Завязалась беседа, в которой случайный знакомый стал прощупывать намерения: ты сюда просто так приехал или на "гастроли"?

Когда узнал, что просто прикатил отдохнуть, людей посмотреть и себя показать, пригласил в гости.

Да столь настойчиво, что журналист не смог отказаться…

По дороге майор старательно осмотрел себя — нет ли в одежде чего-нибудь такого, что позволило ли блатному корешу и его друзьям узнать, что привезли на блат-хату работника ГУФСНа?

К счастью, ни галстука, ни форменного ремня на нем не было — обычная гражданская одежда…

Всю ночь они беседовали о жизни, бухали.

Майор сумел произвести должное впечатление — человека делового, знающего и себе на уме.

Утром он уехал восвояси — живой и здоровый.

Если до этого случая он сомневался в своем знании жаргона и блатных обычаев, то теперь его буквально распирало от гордости.

Боевое крещение состоялось!

* * *

Молодого журналиста месяц печатали в одной газете — на правах внештатного автора.

Все, что он писал, редактору безумно нравилось.

Потом журналисту предложили штатную работу.

В конце недели состоялась очередная планерка, и новичку предложили сделать обзор свежего номера.

Ну, журналист высказался в полный рост.

Начал он с просчетов верстки, а закончил характером публикуемых материалов и редакционной политикой газеты.

В том смысле, что надо оперативнее откликаться на события городской жизни. Даже на криминал и "желтые" скандалы. Иначе скоро газета потеряет читателей, прогорит и все они останутся без работы…

Некоторые корреспонденты поддержали журналиста.

Состоялся конструктивный разговор.

Только редактор сидел надувшись, как мышь на крупу.

И во взгляде его было: пригрел, блин, гадюку у себя на груди!..

В понедельник, когда журналист пришел в редакцию, сослуживцы намекнули, что ему в самый раз писать заявление.

— С какой стати? — сказал журналист. — Если уж газета считает себя демократическим изданием, то должна уважать чужое мнение!

— Так-то оно так… Но лучше ты не жди, когда тебя вызовут на ковер.

Два дня редактор, большой любитель поболтать о литературе с начитанным новичком, ограничивался лишь кивков, встречая утром в коридоре.

Все материалы, которые журналист сдавал, возвращались на доработку или вовсе отклонялись от публикации.

А на третий день, возвращая очередную статью, редактор буркнул:

— Не оправдал ты моих надежд…Пиши заявление по собственному или уволю по статье за профнепригодность!

Журналист прекрасно понимал, что уволить его за профнепригодность практически невозможно — несмотря на молодость, он уже имел имя.

Но спорить не стал.

Написал заявление и получил расчет.

Потом не без гордости рассказывал:

— Я в такой-то газете проработал две недели… Это мой рекорд. Меньше я еще нигде не работал.

— А почему ушел?

— С редактором таким-то может сработаться только гомосек. Причем — пассивный.

* * *

Корреспонденты газеты, в которой был очень сволочной редактор, для релаксации после фитилей повесили на стену плакатик.

Знакомый, узнав об этом, посоветовал:

— А вы лучше вместо него повесьте веревку с петлей.

— Зачем?!

— Когда совсем тошно станет, посмотрите на стену и вообразите, чтов петельке этот старый козел висит иножками дергает… Сразу полегчает.

* * *

Транспортная милиция привезла группу журналистов в Чечню на три дня.

Надо полагать, чтобы познакомить общественность с истинным положением дел в мятежной республике…

Два дня менты и журналисты квасили в комендатуре одного из районов Чечни.

На третий день похмелились, собрали вещи и вышли из здания.

Послышались «ахи» и «охи»:

— Да тут еще и горы есть!!!

* * *

В 1998 году шахтеры перекрыли Северо-Кавказскую железную дорогу в знак протеста против многомесячной задолженности по зарплате.

Особую пикантность ситуации придавало то, что шахтеры сели на рельсы.

Сообщение об этом попало во всероссийские средства массовой информации и даже в некоторые зарубежные…

Как рассказывали очевидцы, на самом деле все было не совсем так.

То есть, шахтеры действительно перекрыли железную дорогу, и в город Шахты приехала съемочная группа одного из телеканалов.