Журавлиная ночь - [5]

(Но как воспринимал: будто сам придумал весь тот мир, и жизнь его обитателей? Или — всё было и прежде, а он лишь принял участие на одной из сторон?)

…Но и не до конца ещё верил себе — выйдя из лабиринта комнат и коридоров в огромный тронный зал, который так отчётливо представлял, работая над книгой. И ощутил даже некоторую робость… Но ведь его встречали свои — те, кого он знал, и кто знали его! (Правда — не так ли и Кламонтов шёл на «контакт»? А тронный зал — не похож на тот, из сна?

Хотя — тут сверкающий трон не был пуст, не было кучи мундиров, ряс, зачёток, знакомых Кламонтову студентов, преподавателей. Были те, кого знал тот мальчик: король, королева, придворные…)

— Ну, вот и ты, — сказал… король? Или кто?

— Да. Вот и я, — со смешанным, но радостным чувством ответил мальчик.

— И что скажешь в своё оправдание? Ты, самый страшный преступник из всех, каких мы только знали?

— Как? — он (и Кламонтов)… ослышался? Или… шутка? Но и такой шутки он не ждал!

Но вдруг понял: не шутка! Лица, обращённые к нему — светились презрением, ненавистью, злобой… Почему?

— Ты долго играл с нашим миром, — теперь говорил уже точно король. — Ссорил нас с теми, кому мы вовсе не хотели быть врагами, заставлял воевать с ними…

(Или… не они? Злые чародеи приняли их облик? Но он же победил их! Он — и… те, кто сейчас с необъяснимой ненавистью смотрели на него!)

— Что ж, поиграем и мы с тобой, — продолжал король, вставая с трона. — Пойдём в дальнюю комнату. Увидишь, как мы сами играем с такими, как ты…

И появилась какая-то стража — и он в ужасе понял: вот этих… в книге не было! Откуда они? Почти средневековые палачи — в масках, с огромными ятаганами! Но сражались тут — европейскими мечами… Да что это, в конце концов?..

…Оглушённый ужасом и недоумением, он пошёл с ними и с королём куда-то дальше, в другое крыло дворца — где всё было знакомо… (И тут уж было чувство: он придумал все эти комнаты, коридоры, переходы! Но точно — ничего похожего на тюрьму, камеру пыток! Никакой такой «дальней комнаты»… Куда же ведут его?)

Но ужас усилился ещё больше — когда впереди (на месте, где, как он знал, должна быть лишь глухая стена!), открылся незнакомый коридор, а там — комната с решёткой вместо окна в двери…

И так захотелось — домой, к родителям! Которые, даже не зная, где он сейчас, мирно спали…

(Но и тут он не мог не думать: как же так? Ведь знал этих людей, их жизнь — такой, как описал!.. А оказалось: придумал то, чего они не хотели, но произошло… потому, что придумал? И что теперь объяснять? Как оправдаться?)

Но он не успел произнести ни слова — как один из сопровождающих открыл дверь с решёткой, и его ввели внутрь. Он увидел свисавшие с потолка кандалы на длинных цепях, металлический пол — и ещё наклонный, должно быть, тоже металлический, лист на подставке… Что они собрались делать?..

— Теперь ты сам убедишься, каково это, когда играют с тобой, — снова заговорил король (или тот, кто принял его облик), пока один из охранников, подняв ему руки, застёгивал кандалы. — Вот только вина твоя столь безмерна, что и искупить её придётся соответствующей ценой…

— Но… в чём моя вина? — наконец заставил он себя спросить. — Я думал…

— Что ты думал, нас уже не интересует. Ты затеял здесь войну, из-за тебя погибли многие тысячи наших подданных. В битвах, которых могло не быть…

— Но… я же знал, что это ваши враги. И сам я был — за вас. Не понимаю…

— А нам не нужно, чтобы ты был за нас — против тех, кому мы не враги, понял? Или, может быть — скажешь, будто не знал, что мы существуем на самом деле?

— Нет, я… как раз знал, что вы есть. Но я думал, что у вас всё не так… Что это действительно враги вам… — слова слетали с языка какие-то не те. (Но, в самом деле: откуда знал всё не так, как оказалось? А теперь получалось: сам, своим воображением, затеял вражду, которой они не хотели!) — И правда, почему? Может быть, меня обманули…

— Сейчас с тебя снимут туфли, — будто не слыша, продолжил король, — и ты встанешь на металлический пол. А перед тобой — тоже металл. Он очень хорошо проводит электрический ток. Вот и угадай, что с тобой будет, когда ты больше не сможешь терпеть со своими естественными потребностями, — тот, кто выглядел как король, говорил уже как бандит из триллера, — и замкнёшь цепь. А напряжение будет — как на электрическом стуле. Тебя убьёт…

…Кламонтов даже не понял, скоро ли отошёл от шока. Всякое открывалось в памяти вагона, в альтернативных реальностях — но такое! Что за кошмар, как понимать это?..

(Хотя — а… не было ещё подобного? Вот — мелькнул след!..

…Но тот — работал над книгой о Второй мировой войне? И… каково было потрясение, когда уже где-то на середине отчётливо услышал: «Надоело быть красноармейцами, давайте играть в пиратов»?..

И потом якобы тот же персонаж — несколько раз являлся, уже откровенно глумясь над всем написанным прежде? И автор — увы, стал искать выход в бутылке? А выход этот вёл — через придорожный кювет, и больничный морг — в низшие слои астрала, где он пребывал поныне? И осталась лишь часть неоконченной рукописи — и страшная загадка: кого он видел, кто явился от имени главного героя несостоявшейся книги — как бы посреди битвы под Москвой осенью 1941 года вдруг возжелав стать карибским пиратом примерно 1700-го?.