Журавль в ладонях - [7]
С этим я согласилась.
— Так вот вы наверняка не знаете, что моя мать довольно долгое время являлась весьма успешным шеф-поваром, пока отец не предложил ей открыть собственный ресторан.
Гордеев не без удовольствия откинулся в кресле и скрестил руки на груди, наслаждаясь театрализованным представлением.
— Вашими родителями я не интересовалась, — призналась я честно. — Но это, вроде как, вау, поздравляю! Как чудесно сложилась ее жизнь!
Начальник фыркнул, но смех подавил. Собственно, я не представляла, какой от меня ждут реакции на происходящее, но Новийский точно к чему-то вел. Вряд ли приятному.
— И совсем недавно у них с отцом был юбилей, сорок лет совместной жизни. Чудесная дата, верно?
Ну еще бы!
— Счастья им и долголетия, — сообщила я так же неуместно и по-дурацки. Но надо же было как-то реагировать, ибо обращались ко мне. — Чтоб до пятидесяти и дальше.
Гордеев уже скалился, не скрываясь. А вот Новийский в этом месте испытующе на меня поглядел и добавил:
— Буферу достаточно кивать, — подсказал, ну я и закивала. Отчетливо. Это мне пришлось по душе! Всяко легче, чем банальные ответы придумывать. — Прекрасно, уже значительно лучше, — похвалил Сергей мою старательность. — Так вот на годовщину бракосочетания, всего несколько дней назад, в качестве подарка я решил подарить им ресторан и предложил создать сеть. Внес залог, затем показал место. Здание расположено в отличном, оживленном месте, ремонт потребуется лишь поверхностей, прошлый владелец согласен хоть сейчас, сделка на мази… Идеально!
Начав понимать, что к чему, я стрельнула глазами в Гордеева и тяжело вздохнула. После полутора лет работы с ним я еще чему-то удивлялась. Недаром ведь отметила, что бар господина Крюкова не слишком походит на офис!
— Однако кое-кто об этом узнал и решил стянуть помещения прямо из-под носа! Предложил сумму в два раза превышающую рыночную. И как бы это объяснялось? Есть идеи?
Он серьезно спрашивал у меня? На всякий случай я покивала, как и положено буферу, но что еще было ответить? Нет, я понимала, что Гордеев хитрый гад, но все же это переходило все границы… и да, восхищало. Так провернуть все, разузнать и обставить, чтобы никто не заподозрил. Ну ведь слов нет!
— Тяжела участь работников разномастных канцелярий Ульяна Дмитриевна. Все-то узнаешь в первую очередь, но что поделать? Финансовые возможности столь скромны. Кто угодно может перебить цену.
Новийский подпрыгнул, как ужаленный и не без раздражения уставился на Гордеева. Но так и не обратился к нему напрямую.
— Что вы, Ульяна Дмитриевна, беспокойство о моих финансовых возможностях крайне преждевременно. И, кстати, цену «второго покупателя» я уже перебил.
Они серьезно собиралась устраивать аукцион из-за нескольких комнат с несвежим ремонтом?! Я чуть было не открыла рот и не предложила найти каждому помещение за обычные деньги, а оставшейся частью суммы погасить мой долг за квартиру. Серьезно, меряться кошельками в присутствии человека, которому еще вчера было негде жить, как минимум неприлично. Привели голодающего в супермаркет, видите ли. И Гордеев еще что-то там вякнул про скромные финансовые возможности. Стало обидно!
— Надолго ли, Ульяна Дмитриевна, надолго ли, — продолжал, тем не менее, Гордеев. — «Бывшие люди» слишком привыкли к хорошей жизни, чтобы легко адаптироваться к меньшим нуждам. Еще парочка годовщин или парочка любовниц, и все, что нажито непосильным трудом — фьють!
Они правда смотрели оба на меня и жестикулировали отчаянно, но при этом не требовали никакой реакции. Решив, что это может продолжаться довольно долго, я без приглашения уселась на стул и попыталась представить себя зрителем в театре. Тем более что актеры отрабатывали на совесть.
— Допустим, я уступлю и найду другое заведение, Ульяна Дмитриевна, но пострадает человек, которому уже наплели с три короба. А в чем он виноват?
— Алчность, Ульяна Дмитриевна, алчность всех нас погубит. Кто же виноват, что владелец продался за большие деньги? С другой стороны, кто бы не продался? Разве вы бы не продались?
Новийский аж стрельнул глазами в сторону начальника при этих словах.
— Очевидно, что не все продаются, Ульяна Дмитриевна, иначе зачем бы мне пытаться сохранить пост начальника какой-то там канцелярии, если есть более выгодное предложение?
— Ну, Ульяна Дмитриевна, каждый хочет набить себе цену. Все стоящие девицы ломаются, прежде чем продаться с потрохами. В этом их винить нельзя. Правду ведь говорят: что легко достается, то не ценится.
После этого я поняла, что Новийскому воспитание не позволит играть так же грязно, а значит он в заведомом проигрыше. И изобразила фэйспалм. Это, разумеется, никого не остановило.
— По-настоящему стоящие девицы, Ульяна Дмитриевна, ни в коем случае не должны продаваться. Совсем недавно один мой знакомый восхвалял верность принципам. Иначе кто угодно сможет перекупить их, было бы лучшее предложение.
— Мало какие принципы настолько стойкие, Ульяна Дмитриевна. — Гордеев поднялся из-за стола и взялся за пульверизатор, намереваясь то ли опрыскать листочки растений, то ли загасить собственное раздражение. — Мы же живем в век возможностей и зачастую даже не подозреваем, что нам понравится в действительности, не так ли?
Моя жизнь — живое доказательство, что если тебе могут сказать гадость, они это сделают, если над тобой обладают властью — обязательно начнут шантажировать. И никому нет никакого дела то того, что ты хочешь, какие у тебя жизненные ценности. Никому!
Все началось банально: опрометчивая молоденькая студентка и не простивший ей оплошности ректор. Продолжилось не менее заурядно: студентка оказалась амбициозной, а ректор к этому качеству благоволил. И даже результат этой истории нельзя назвать неожиданным: скандальный разрыв с криками, истериками, перелетом за тысячи миль и клятвами избегать друг друга до конца своих дней… Если, конечно, не рассматривать вариант, где спустя два с лишним года я стою в офисе полковника военно-воздушных сил США, который сообщает мне что кто-то, а, скорее всего, мой бывший драгоценный ректор, хакнул Пентагон, и найти виновного, наряду с уликами, должна с какой-то стати именно я…
Всего несколько часов назад я была уважаемым ученым, а теперь волей случая оказалась соучастницей, которая летит на другой конец мира, чтобы спрятаться там от властей США. А еще я собираюсь работать на одного из самых опасных людей планеты, который по совместительству гадкий, жестокий, самовлюбленный кретин. И мой экс… Кстати, я выхожу замуж! Пфф, ну конечно не за него!
Она — девочка из бедной семьи. Ей, чтобы добиться чего-либо в жизни, нельзя опускать руки. И не на кого рассчитывать, кроме себя. Он — богат и чертовски хорош собой, его будущее расписано на годы вперед. Все само плывет в руки. Казалось бы, что между ними общего, но волею судьбы они становятся друзьями. А только ли ими? Не найдут ли они друг в друге то, что давно для себя искали?
То, как нас классифицируют мужчины, очень похоже на кастовое деление с четко обозначенными границами. Это совершенно особенный род иерархии, доступный только мужскому пониманию. Сначала для них существует только мама, если повезет, сестры… но с возрастом все усложняется до невозможности. Есть подруги, есть жены, есть любовницы. Есть любовницы на ночь, а есть любовницы по призванию. Когда он сказал, что я отношусь к самой редкой категории, он имел ввиду последнюю, но тогда я этого понять не могла. Думаю, он тоже.
Начальник ФЭС и начальник ОВД. Два полковника, две сильные женщины. Такие разные и такие похожие. К чему приведет это сотрудничество?
Би Футболисты дураки. Кучка нахальных, лживых читеров, которые думают, что они – Божий дар женщинам, точно так же, как мой уважаемый старый папаша. Мне удавалось избегать их всю мою карьеру в колледже, до сих пор. Мне поручили быть физиотерапевтом ресивера Каллума Сэмскевича. За: Будет замечательно добавить это к моему резюме. Против: Я должна видеть его. Каждый. Божий. День. Что было бы прекрасно, … если бы он не был таким чертовски сексуальным … Кэл: Футбол – все, что у меня есть, поэтому, когда тренер обременил меня плохо одетой студенткой PT с крошками на плече, я решил, что это мой окончательный приговор.
Хорошая девочка против КазановыПервый раунд начинается….Трина Клемонс нуждается в деньгах. Иначе, зачем еще ей — самой организованной и подготовленной ученице в школе — проводить лето в качестве няни и партнера самого большого разгильдяя в мире? Сейчас она готова взяться за работу няней вместе с ее большой папкой, наполненной исследованиями и расписаниями. Только вот не спрашивайте ее о секретном задании «исправлять» все плохие привычки ловеласа старшей школы.Слейд Эдмундс предпочитает мимолетные связи, и Трина определенно не в его вкусе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Маски. Мы все их носим. Все играем роли. Некоторые нам нравятся, а некоторые приходится играть для достижения каких либо целей, другие же роли нас заставляют играть. Но, так или иначе, мы все играем. Нет человека, который не играл бы какую-то роль, пусть даже самую маленькую. Маски и роли манят и притягивают. Защищают и причиняют боль. Это все наш осознанный выбор. Приносящий радость и боль. И когда эти два чувства достигают своего апогея, мы стараемся избавиться от надоевшей маски. Постепенно или резко — неважно. Снятая маска все равно оставит отпечаток.
«- Пелагея Сергеевна, это отец вашего ребенка, - улыбнулась Нина Васильевна. - Дмитрий Николаевич, а это мать. - Нет-нет-нет, - заявил Дима, мотая головой. - Эта идиотка не может стать матерью моего ребенка!.. - Этот придурок не может стать отцом моего малыша, - презрительно фыркнула Пелагея, скрестив руки на груди.».