Жрица моря - [11]

В предвкушении ожидаемого приморского бума в каждой части Дикмаута отец выстроил целые ряды и террасы претенциозных семейных особняков. Здесь были магазины и ужасно грязная аркада для так и не появившейся железнодорожной станции; здесь было также и место для корабельного пирса, который, хвала Господу, так никогда и не был построен. С развитием автомобиля Дикмаут несколько воспрянул духом, так что мы в конечном итоге продали за приемлемую цену практически все; но к тому времени, как мы закончили все тамошнее строительство и благоустройство (ибо мой отец был действительно пророком Иеремией для всех, кому было по душе строительство на скорую руку), эта недвижимость принесла нам еще одну маленькую, но стоящую прибыль. Компаньонке, которая была бы достаточно богатой, если бы имела все то, что ей отписала старая леди, хватило лишь на то, чтобы кое-как сводить концы с концами и одеваться в черный бомбазин.

К тому времени, как мы отдали все в аренду на двадцать один год по смехотворной цене, железная дорога собралась с силами и сделала последний рывок, и наши семьдесят пять фунтов арендной платы, поменяв хозяина, превратились в четыре-пять сотен. Но всему есть конец, даже аренде; теперь был наш черед платить. Я нашел возможность выслать мисс Морган Второй несколько чеков на приличные суммы за последние пару кварталов; складывалось впечатление, что у нее на склоне лет наконец-то появится некоторый достаток как компенсация за годы поста и нищеты в зрелом возрасте. Теперь, когда доходы от аренды падали, нужно было что-то делать с этой недвижимостью. Я не думал более, что содержание этого стада белых слонов, разведенных моим отцом, имело хоть какой-то смысл. В действительности, некоторые из них предупредили возможность продолжения аренды, развалившись по собственной инициативе. Остальные понуро направлялись в родные стойла, чтобы там закончить свои дни (или что там еще делают белые слоны, когда чувствуют, что осталось им немного). Я заплатил старой леди приличную сумму за место, отведенное под морской пирс, и совсем уж по-царски рассчитался за эту убогую аркаду, последние пять лет стоявшую в ограждении табличек, предупреждавших о возможности обвала здания. Тем не менее я не счел нужным продавать что-нибудь еще, поскольку знал из внутренних источников, что железную дорогу собираются электрифицировать. Я надеялся, что смогу заключить сделку с мисс Морган, а затем, совместными усилиями отыскав средства для реконструкции, поделить наши с ней доходы. Для нее это была бы отличная сделка, ведь мы ставили бы ее в известность по поводу любой мелочи в развитии событий. Вот как живут агенты по продаже недвижимости — клюешь понемногу и отщипываешь, и вновь клюешь — и так без конца.

Мой отец поддерживал благословенных белых слонов арендными вливаниями, насколько это было возможно. Аренда с обязательством ремонта — странная штука, когда человек фактически должен тратить собственные деньги на ремонт чужой собственности (ведь когда срок аренды подходит к концу, никто на такие расходы не идет). Отец также верил, что кладку из дешевого кирпича можно скрыть под тонким слоем цемента. Это может быть оправдано при условии, что вы используете хороший цемент, который намертво держится на кладке; но если хорошего цемента вы не кладете (естественно, моему родителю и в голову бы не пришло использовать хороший), все пойдет трещинами в первую же морозную ночь, а с первым же сильным порывом ветра — отлетит. Бедняги, взявшие эти дома в аренду с обязательством ремонта, влезли в весьма убыточное дельце.

В общем, и дома, и аренда угасали на глазах, так что с этим было необходимо что-то делать. Скотти собирался в Лондон, где он должен был свидетельствовать на судебном заседании по делу одного моего клиента; я предложил ему позвонить мисс Ле Фэй Морган и поделиться с ней моей идеей относительно реконструкции собственности вместо ее продажи. Мой опыт гласит, что сказанное женщины воспринимают лучше, чем представленное в письменном виде.

В конце концов, чувствуя себя некомпетентными в разговоре о недвижимости, они воспринимают самого собеседника, а не детали сделки. Я знал, что своим ошеломляюще благоразумным и честным видом Скотти обыкновенно производил хорошее впечатление; так что я отправил его с этим поручением.

Возвратившись, подобно Ноеву голубю, в должное время, он принес в клюве отнюдь не оливковую ветвь. В Лондоне его ожидал скандал. Оказалось, что взятый из наших учетных книг адрес, по которому он направился, привел его к какой-то клетушке, переделанной под художественную мастерскую. Старый Скотти был вынужден взбираться по убогой лестнице; очутившись в некоем подобии сеновала, он обнаружил, что у всех находившихся там стульев спилены ножки, так что сидеть приходилось практически на полу; стены были уставлены диванами, которые были сделаны из обычных рамочных матрацев, брошенных на пол и накрытых подобием персидских ковриков. Скотти точно знал, что это матрацы — он приподнял их покрывала и заглянул под них. У Скотти матрацы однозначно ассоциировались с кроватями, так что увиденное ужаснуло его. Я указал на большое число сих предметов, но это не помогло. Тогда я сказал, что и сам потрясен мысленной картиной того, как Скотти бесстыдно залезал матрацам под исподнее, рассматривая их неглиже. Это произвело еще худшее впечатление. Он сказал, что как только вошел и увидел стулья с отпиленными ножками, он сразу заподозрил неладное, а увидев вошедшую старую леди, он понял, что не ошибся.