Жребий вечности - [90]

– Нам приказано было, – попытался оправдаться Гимпель-Миллер, однако Скорцени терпеть не мог оправданий.

– Вам приказано было прибыть в Нью-Йорк и провести там такую операцию, чтобы Америка содрогнулась от ужаса, президент США на коленях вымаливал у фюрера достойные условия капитуляции своей страны, а последующие поколения диверсантов всего мира изучали бы вашу операцию «Эльстер» как классический образец действий группы диверсантов в условиях Америки. И никаких псалмопений по этому поводу, никаких псалмопений!

Отправив капитан-лейтенанта на борт субмарины, Скорцени внимательно ознакомился с поддельными документами агентов и их специальными водонепроницаемыми чемоданами, под двойным дном которых лежали десятки тысяч долларов, специальные упаковки с бриллиантами, миниатюрные фотокамеры, пакетики с чернилами для тайнописи, а также специальная, и тоже миниатюрная, радиоаппаратура.

– Уточняю ваше задание, – проговорил Скорцени, оставшись довольным снаряжением агентов. – Прежде всего вам предстоит легализоваться, затем в ваши задачи будут входить: наведение ракет на цели в Нью-Йорке, а со временем, возможно, и в некоторых других городах; сбор информации о работах американцев по созданию атомной бомбы; содействие диверсионным группам, которые будут прибывать в основном из Аргентины, в их операциях на важнейших военных предприятиях США. Явки, пароли и все прочее вы уже получили. Канал доставки денег и новейшей аппаратуры радионаведения мы наладим. Вопросы ко мне есть?

Агенты молча переглянулись и покачали головами.

– Я требую, чтобы вы работали профессионально, с соответствующими мерами предосторожности, но в то же время храбро, с выдумкой и даже с определенной долей диверсионного куража. В конце концов, вы – агенты СД, лучшей разведывательно-диверсионной службы мира, и этим все сказано. В то же время вы знаете приказ рейхсфюрера СС Гиммлера о том, что ни один сотрудник СД не имеет права сдаться противнику или попасть в его руки живым. Ампулы с ядом вы получили?

– Так точно.

– Запомните, что для вас раскусить ампулу с ядом – такое же проявление величия духа и такой же акт сохранения чести, как для самурая – харакири. Все, поднимайтесь на борт субмарины. С этой минуты операция «Эльстер» началась.

9

Звездная ночь Сардинии окончательно усмирила остатки шторма, и на море снизошла насыщенная свежестью южная благодать.

Фон Шмидт понимал, что вслед за ней, утром, над караваном появятся звенья английских или американских штурмовиков, тем не менее воспрял духом. И даже позволил себе отчитать совершенно измотанного штормом ефрейтора-эсэсовца, поднявшегося откуда-то из чрева линкора, словно из склепа, и теперь устроившегося на каком-то ящике у подножия мачты.

– Дерьмо, – благодушно изрек оберштурмбаннфюрер, имея в виду не столько послештормовые экзальтации ефрейтора, сколько усеянное звездами небо, убаюкивающую черноту моря, корабль и все прочее, что составляло понятие «этот мир». И никто в «этом мире» не смог бы истолковать, какой именно смысл вкладывал в это далеко неаристократическое словцо барон фон Шмидт.

Спросив на всякий случай фамилию ефрейтора, оберштурмбаннфюрер записал ее себе в блокнотик и, вновь провозгласив: «Дерьмо!», – отправился к себе в каюту. Он с удовольствием прилег бы там, если бы не присутствие подполковника Крона. Барон не то чтобы невзлюбил этого человека – для него невыносимым было ощущение самой близости вермахтовца. Полное невосприятие этого неврастеника, по-шутовски подергивающего правым плечом, срабатывало уже с расстояния в десять шагов.

– Кажется, все улеглось? – полуистощенно спросил тем временем подполковник. Едва линкор отошел от пирса, как он забрался в свою усыпальницу и больше не поднимался. Шторм воздействовал на него так же губительно, как и само его, Крона, присутствие – на оберштурмбаннфюрера.

– Вы все проспали, подполковник. Мы уже давно на дне.

– Несколько раз мною овладевало именно такое ощущение.

– Не наблюдаю истинно германского духа, подполковник. Море, корабль, контейнеры… – все это дерьмо. Истинно германский дух – вот то единственное… Все остальное – дерьмо!

– Как только высадимся в Генуе, следует затребовать подкрепления.

– Зачем? Нас и так слишком много. Слишком… много. Кстати, не изволите ли продиктовать мне список ваших солдат? Кажется, вы утверждали, господин Крон, что знаете их на память.

– С этим можно было бы подождать и до утра, – простонал подполковник, словно от зубной боли.

– Предпочел бы сейчас.

– Делать вам нечего, – проворчал Крон. Тем не менее тут же начал называть фамилии.

Переписав их в свой блокнотик, оберштурмбаннфюрер быстро перенес туда и список эсэсманов. Обнаружив, что забыл фамилию оставшегося на палубе ефрейтора, фон Шмидт вдруг открыл для себя, что очень скоро ему понадобится знать не только имена всех принимавших участие в доставке сокровищ в Европу, но и все, что только можно, – о самих этих людях. И твердо решил, что утром потребует от командора предоставить списки экипажей всех четырех кораблей.

– Простите мое любопытство, подполковник, но в офицерском клубе в Тунисе вас именовали дантистом. Довоенная профессия?