Жребий принцессы - [54]

Но голос сорвался, и Брегалан, только что демонстрировавший безупречное послушание, сбросил Хирела прямо в кормушку. Тот встал на ноги, задыхаясь, скорее потрясенный, нежели разгневанный, и вдруг взлетел в прыжке над острыми, как копья, рогами и вновь оказался на той спине, откуда только что был сброшен. Поднялся неимоверный шум: смех, одобрительные возгласы и даже звон копья о щит одного из стражников. Мокрый Хирел восседал в седле и ослепительно улыбался. Брегалан задрал голову и радостно заржал.

* * *

Сареван не жалел о содеянном. Почти не жалел. У него не осталось сил на подъем по лестнице, и наверх его отнес отец, не обращая внимания на слабые возражения. Пока слуги раздевали и купали Саревана, он стоял рядом, а потом сам уложил его в кровать.

— Запомни, ты должен находиться здесь, — сказал Мирейн, отправляя Шатри на сторожевой пост за дверь.

Оруженосец, откровенно благодарный за пустяковый выговор, слишком серьезно отнесся к поручению. Стоило Саревану пошевелиться, как Шатри уже оказывался возле него, бдительный и грозный.

Кстати, Саревану вовсе не хотелось шевелиться. У него ныли кости и болели мускулы, о существовании которых он и не подозревал. А кости, казалось, вонзались прямо в плоть.

Он немного поспал, а затем поел, чтобы успокоить своих сиделок. Они пытались напоить его вином, но даже его ослабленное обоняние различило аромат сон-травы, и кубок полетел через всю комнату. Этот каприз, недостойный принца, доставил ему огромное удовольствие. И убедил наконец Шатри, что принца необходимо оставить в покое.

* * *

Сареван проснулся. На него спокойно, без всякого выражения смотрел асанианский принц. На мгновение Сареван растерялся, не в силах отделить действительность от воспоминаний сна. Это лицо, казавшееся изваянием из слоновой кости, было чуточку нереальным: безупречно прекрасное, без единого изъяна, лицо ребенка и мужчины. В платье и покрывале из него вышла бы восхитительная девушка; в кафтане и штанах он был потрясающе красивым юношей. Саревану всегда хотелось погладить его, чтобы узнать, так же ли это приятно, как смотреть на него. Хирел отвел глаза и нахмурился.

— Тебе нельзя так переутомляться. Я должен был проследить за этим.

— Ты все равно не остановил бы меня. Хирел ответил ему долгим взглядом. Внезапно он сказал: — Ну-ка повернись.

Удивленный и подстрекаемый любопытством, Сареван повиновался. Проворные руки сбросили одеяло с его тела, и он слегка поежился. Краем глаза он заметил, как замешкался Хирел, как расширились его золотые глаза. — Не слишком привлекательно, а? — Да уж, — прошептал Хирел.

Его руки нащупали один из сотни ноющих мускулов. Сареван задохнулся от боли и напрягся. Хирел делал что-то неописуемое: боль растаяла, исчезла, а на смену ей пришли расслабленность и удовольствие. Грубеющий мальчишеский голос произнес над самым его ухом: — Нет, ты вовсе не привлекателен. Ты прекрасен. Щеки Саревана запылали. Слава Аварьяну и японским предкам, что на его коже это незаметно. А его язык всегда знал, что сказать. Он беспечно произнес:

— Что это ты задумал, мальчик? Хочешь сделать меня тщеславным?

— С таким же успехом можно солить море, — ответил Хирел.

Он взгромоздился на кровать, оседлав ноги Саревана. Его руки творили чудеса, порхая по спине и плечам принца.

Сареван глубоко вздохнул. Это было почти как грех. Чистейшее животное удовольствие.

В руках этого ребенка соединились мастерство и невинность.

— Из тебя получился бы замечательный прислужник для купания, — заметил неисправимый Сареван.

Руки Хирела скользнули вниз, даря блаженство каждому участку спины. Потом они опять устремились вверх, и с бесцеремонностью, на которую у него не было права, асанианский принц перевернул своего пациента на спину. На его щеках играл слабый румянец. Кудри, ставшие довольно длинными, падали на лоб. Сареван не мог побороть себя и протянул руку, чтобы дотронуться до них.

Мальчик уже усвоил урок. Он напрягся, но не пошевелился. Двигались лишь его руки. Вверх. Сареван рассмеялся и сказал: — Ну же, смелее!

Хирел очень медленно распрямился, отодвинулся и сел на край кровати. Его взгляд скользнул по животу Саревана и ушел в сторону. Сареван не желал прикрываться. В особенности после замечания Хирела: — Так много, и пропадает зря! — Как дитя! Неужели завидуешь?

— Это оскорбление. — Хирел подобрал под себя ноги и нахмурился. Когда он станет старше, между его бровями наверняка останется складка. — Солнечный принц, вот что я должен тебе сказать… Сареван ждал.

Хирел ударил кулаками по коленям.

— Этого вообще не должно было случиться с тобой и со мной. Тебе следовало бы убить меня еще до того, как я проснулся у твоего костра. Я должен был отнять твою жизнь, когда ты беспомощный лежал возле Лунных Озер, или просто подождать, не отправляясь в путь, пока ты сам не умрешь. Мы не можем быть теми, кем мы стали. Мы не должны. Из-за того, что я слышал и видел в Кундри'дже и Эндросе. Я знаю, что двумя ликами мира правят два императора; но когда наступит наше время, лишь один из нас сможет получить трон и власть. А это время наступит очень скоро. Твой отец не скрывает этого. Мой намерен опередить его. И уже понемногу опережает. Разве ты — не доказательство этого? Горло Саревана сжалось от боли. Он с трудом произнес: — Я — всего лишь доказательство моей собственной глупости.