ДЖУДИТ ТАРР
СОЛНЕЧНЫЕ СТРЕЛЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЭНДРОС АВАРЬЯН
ГЛАВА 1
Эсториан обратил свой взор на плотно закрытые жалюзи и, впустив в спальню поток солнечных лучей, счастливо засмеялся. Илу'Касар сын Солнца купался в волнах утренней зари и сиял подобно золотому слитку, окруженному пылающим нимбом.
Его величество, кажется, в хорошем расположении духа... Вэньи сладко потянулась и вновь зарылась в гнездышко из многочисленных подушек и одеял. Ей сейчас было особенно уютно и тепло, но отнюдь не от ворвавшегося в комнату солнца. Ее полусонная улыбка предназначалась августейшему баловню судьбы.
Его величество остается его величеством и сегодняшним утром. Разве это не прекрасно?
Все это так, милорд, однако далеко не каждое утро истекает срок регентства и пустующий трон империи готовится принять законного повелителя. Он чуть изменил позу, демонстрируя свой чеканный профиль.
Мне, наверное, следует выглядеть сейчас более взволнованным?
Несомненно! Вэньи села, подтянув колени к груди, и зябко поежилась: весна еще не успела окончательно вытеснить зимний холод. И все же тепло не покидало Вэньи. Оно зарождалось в глубине души, ибо его источали сильные руки Эсториана.
Все мои вчерашние тревоги и страхи улетучились. Сегодня я буду самоуверен и безмятежен, как мамонт.
Это чудесно! Но не хочешь ли для начала немного подвинуться? Он подвинулся столь неуклюже, что несколько поприжал ее. Она было собралась воспротивиться, но заметила в комнате стороннего наблюдателя. Зеленые мерцающие глаза хищно щурились. Ленивый зевок обнажил клыки цвета слоновой кости.
Да-да, и для вас, леди киска, это утро тоже кое-что значит! сказала Вэньи. Крупное тело животного изящно вытянулось в прыжке и мягко обрушилось на их ноги. Вэньи с удовольствием погрузила руки в густой переливающийся мех. Эсториан воспользовался моментом и ткнул пальцем ей под ребро. Взвизгнув от неожиданности, она накинулась на коварного наглеца и колотила его подушкой до тех пор, пока он не запросил пощады. Следующий визитер вел себя более пристойно, чем королевская кошка. Молоденький паж, свидетель пикантной сцены, казался несколько растерянным, возможно даже, лицо его покрылось румянцем, но он был северянин, а потому черен, как леди Ночь.
Милорд, пробормотал он запинаясь, сир. Ее величество императрица... Ваша матушка... Она...
Пусть войдет, произнес Эсториан, прежде чем Вэньи успела что-либо сказать. Паж, поклонившись, исчез за высокой дверью. Вэньи всполошилась, заметалась по постели, проклиная свои спутавшиеся волосы, а заодно и некоторых без пяти минут императоров, нисколько не озабоченных тем, что кто-то может увидеть их нагишом. Он поцелуем заставил ее умолкнуть. Есть из-за чего поднимать шум! Он взрослый человек и волен поступать, как ему заблагорассудится. Вэньи покорно вздохнула и опустила глаза. Вся ее рассудительность куда-то исчезла, стоило ему лишь прикоснуться к ней. Императрица застала их в весьма фривольной позе. Вэньи натянула одеяло до подбородка, а он лежал у нее в ногах, обнимая рысь,
Матушка, сказал он, приподнимаясь на локте, я не ожидал увидеться с вами так рано.
Не очень-то рано, заметила императрица. Солнце уже высоко. Однако она улыбнулась и церемонно поцеловала сына: сначала в лоб, а затем в обе щеки, выражая так материнскую любовь. Вот от кого, подумала Вэньи, Эсториан унаследовал смуглость кожи и высокий рост, но в нем ни капли материнской красоты. У него было скуластое и горбоносое лицо чистопородного варьянца, не красавца и не урода. Люди поговаривали, что он очень похож на своего предка Мирейна, который именовал себя сыном Солнца и, дожив до восьмидесяти лет, положил начало династии императоров, в которой Эсториан готовился стать пятым. От Ганимана, отца, ему достались жесткие вьющиеся волосы и родовой профиль, и он выглядел бы типичным уроженцем окраин, если бы не глаза. Глаза Эсториана ошеломляли. Впрочем, он словно был рожден ошеломлять, и склонность к эпатажу проявлялась прежде всего в манере одеваться. Еще в ранней юности его пышные кричащие наряды, его немыслимые шляпы повергали в изумление записных модников столицы. Сейчас он несколько поутих, но все еще ерошил перышки. Короче, с точки зрения жителей столицы, его внешность портила только одна деталь глаза. Крупные, желтые, как у льва, они казались почти белесыми, пока он широко не раскрывал их. Тогда его взор загорался янтарным огнем, от которого мороз шел по коже. Это был взгляд асанианина, более того, асанианина благородных кровей, а таких здесь не любили. Сейчас он спокойно разглядывал мать, чуть наморщив в раздумье лоб.
Не понимаю, чем ты так встревожена? Уж не тем ли, что я отнимаю у тебя твои титулы? Но они принадлежат мне по праву.
Я тревожусь потому, что должна переложить все тяготы управления империей на плечи совсем юного человека. Он резко сел, спустив ноги на пол. Рысь вздрогнула и недовольно зарычала. Он успокоил ее ласковым движением руки.
Я уже не ребенок.
Да, ты мужчина, согласилась императрица, ты вырос, мой мальчик, и всетаки...
Время прошло, сказал он сухо и спокойно.
