Жозефина. Книга 1. Виконтесса, гражданка, генеральша - [2]
В той же церкви крестили и мать будущей Жозефины Розу Клер де Верже де Сануа из старинной семьи уроженцев Бри>[15], осевшей на Антилах в 1644; там же 9 ноября 1761 она обвенчалась с Жозефом Гаспаром де Таше, владельцем Пажри, родившимся 5 июля 1735 в Карбе; на том же месте высадился, кажется, Христофор Колумб, полагая, что достиг Индии. Туда же вернется на покой Роза Клер, став тещей императора французов. Семья Таше, приехавшая на Мартинику из Блезуа>[16] в 1726, была, конечно, не столь старинного происхождения, как Верже де Сануа, но происходила по женской линии от прославленного Пьера де Белена>[17], сеньера д'Эснамбюк, который в начале XVII века утвердил французское знамя на Антилах.
Г-н Таше де Ла Пажри мало занимался своей плантацией, располагавшей 150 рабами и относившейся, следовательно, к числу довольно крупных. Еще сегодня в уцелевшем архиве Пажри можно прочесть имена рабов, принадлежавших отцу Розы: Фазан, Манон, Теодюль, Аполино, Доротея… В 1807, когда скончалась мать императрицы, Пажри, насчитывавшая 165 рабов, 28 мулов, 5 лошадей, 20 коров, 4 6 овец и занимавшая примерно ту же площадь, что и в 17 63, оценивалась в 600 000, точнее, в 580 345 франков — сумму, которую сегодня следует упятерить.
Г-н де Ла Пажри предпочитал проводить врет в Фор-Руайале, завтрашнем Фор-де-Франсе и — некоторое время — Фор-Наполеоне, где, как с огорчением отмечала Роза Клер, «он мог найти больше развлечений, чем около меня и своей дочери». Бедная женщина страдала от мужнего равнодушия и, когда вскоре после этого ей пришлось ждать второго ребенка, она мечтала, чтобы родился мальчик.
— Быть может, — вздыхала она, — это вселит в его отца больше дружбы ко мне.
На свет, однако, появилась вторая дочь, Катрин Дезире, и г-н де Ла Пажри не проникся большей «дружбой» к жене. После рождения третьей дочери, Манетты, — и подавно. Нет сомнения, что унылой жизни в Труаз-Иле и обществу жены г-н де Ла Пажри предпочитал времяпрепровождение среди красивых негритянок или метисок Фор-Руайаля или, на худой конец, беседы с сестрой и братом, жившими в «городе».
Розе — ее звали еще Йейеттой — было немногим больше трех лет, когда 13 августа 17 66 некий карибский вождь, «убуту», по имени Пакири, приходившийся отцом Элиаме, зажег костер из сырого дерева на одном из холмов («морн», остатков былых вулканов), окружавших плантацию. Густой дым поднялся к небу столбом и отклонился от прямой линии лишь на большой высоте. К тому же на закате солнце «тонуло в крови». Сомнений не было, и вождь объявил: циклон (по-карибски «йюаллу») вот-вот обрушится на остров.
С колокольни Труаз-Иле ударил набат.
Через несколько минут рои москитов, «маренгуэнов», закружились в воздухе, птицы камнем попадали на землю, прячась около человеческих жилищ, океан взбух, закипел, и морские рыбы внезапно ринулись вверх по течению рек. Затянутое плотными тучами небо испещрили молнии, по-местному «титири», получившие свое имя от серебристых рыбок, которые населяют прорезающую Пажри речку и настолько малы, что на одну еду нужно наловить их тысячи.
И начался грозный ураган.
На сей раз это был не просто «банановый ветер», который лишь ломает банановые деревья, а настоящий циклон. Семья Таше, окруженная своими рабами, кинулась искать спасения в каменном здании сахарного завода, достаточно прочном, чтобы противостоять разбушевавшейся стихии. Все на коленях читали молитву Пречистой Деве. Снаружи остров опустошал внезапный прилив, сопровождаемый похожим на потоп ливнем и ветром, гнувшим кокосовые пальмы, как траву. Крыши посрывало, дома снесло, корабли, стоявшие в порту, выбросило на берег.
Когда буря утихла, большого деревянного, окруженного верандой дома больше не существовало, и семья Таше устроилась на втором этаже сахарного завода.
Таково было первой воспоминание будущей Жозефины.
Девочка, окруженная маленьким двором из детей рабов, беззаботно и счастливо живет в долине, омытой прорезающей Пажри речкой, которую именуют Крок-Сури по названию морны, где она берет начало.
Однажды утром десятилетняя Йейетта, проехав по дороге, змеящейся среди сахарного тростника, садится с матерью в Тру Морен на судно. Это «гомье», длинная барка, которая отвезет девочку в монастырь Провидения в Фор-Руайале, столице острова. В самом деле, переезд через бухту в четыре раза короче, чем по суше через Ривьер-Сале и Ламантен. Роза, послушно сидящая на барке, минует три крошечных островка: Шарль, Сикстен, Теблу, — давшие имя ее родной деревне, затем огибает уже настоящий остров — Коровий, округленный и высоко поднятый над водой круп которого принес ему прозвище Мандолины. Через час с лишним плавания на фоне одного из прекраснейших в мире пейзажей г-жа де Ла Пажри с дочерью подплывают к Саване.
На этой большой эспланаде перед гаванью Фор-Руайаля, излюбленном месте прогулок горожан, поднимется в свой день и час, белея на солнце, обсаженная пальмами статуя Жозефины, перед которой осеняют себя крестным знамением крестьяночки, привозимые сегодня автобусом на работу в Фор-де-Франс.
Роза углубляется в лабиринт узких улочек с деревянными домами, лепящимися на отрогах Карбе. Мать обнимает ее, и двери монастыря закрываются за нею.
Вторую часть книги о Жозефине Андре Кастело назвал «Императрица, королева, герцогиня». Этот период ее жизни начинается счастливой порой — Жозефина получает в подарок Империю. Но очень скоро окажется, что «трон делает несчастным»: Наполеон расстается с той, без которой прежде не мог прожить и дня, блистательную императрицу станут называть «бедная Жозефина!..». Такова судьба женщины, «прекрасной в радости и в печали». Счастливой была та судьба или неудавшейся — судить читателю.Из писем Наполеона к Жозефине:«У меня не было дня, когда бы я не думал о тебе.
Судьбу этой женщины нельзя назвать счастливой, хоть и была она королевой Франции. Ведь ей выпало жить в эпоху Религиозных войн; она была непосредстоенным свидетелем Варфоломеевской ночи и других кровавых событий, связанных с расколом католической церкви.Восхищенные современники восславили ее красоту и столь много рассказали о любовных увлечениях, что с тех пор на протяжении нескольких столетий писатели и поэты, а в наше время уже и кинематографисты неустанно обращаются к ставшей легендарной истории ее жизни.Книга Андре Кастело написана на основе только фактов и документов, так что читателю предоставляется редкая возможность познакомиться с подлинной биографией этого реального исторического персонажа, хотя, несомненно, узнав тайну Марго-королевы, мы все-таки никогда не сможем разгадать тайну Марго-женщины.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
О Гертруде Зелле Мак-Леод, которая известна широкой публике под псевдонимом Мата Хари, мы знаем лишь три бесспорных факта: она жила, танцевала и умерла. Имя ее стало легендой XX века — «знаменитая шпионка и роковая обольстительница».Лейле Вертенбейкер удалось вернуть героине человеческие черты и объяснить ускользающее от определения бессмертие этого образа. Повествование, сотканное из страстей, предательства, клеветы, проникнуто сочувствием к героине и ведется от лица трех ее современников.
Она стала легендой еще при жизни — выдающаяся французская актриса, писательница, художница. Мемуары раскрывают перед читателями мир чувств этой великой женщины, но не обнажают ее душу — в своих воспоминаниях она остается актрисой. Она хотела, чтобы ее знали такой, и ей невозможно не поверить, настолько просто и естественно рассказывает она о своем детстве, о людях, с которыми сводила ее судьба, о театральных впечатлениях… Но по-прежнему, как в любых мемуарах, неуловимой остается грань между реальностью и субъективным ощущением действительных событий.