Жорж - иномирец. Книга 2 - [9]

— Красиво. Куда едем?

— За папой.

Заинтригованный женским голосом, из окошка показалось лицо Вени. Он не видел Лялю, потому что окошко было небольшим.

— Здрасти. — Произнес он так, будто был уверен, что женщина ему точно понравится, или уже понравилась. Хотя, можно было предположить, что ему нравились все женщины.

— Привет. — Ляля отстранилась от спинки сиденья, чтобы увидеть Веню.

Забавно было наблюдать за реакцией озабоченного врача. Вначале он замер, как истукан, смотрел на Лялю, как кролик на удава, потом отмяк и кое-как пришел в себя.

— Вениамин. — Произнес он с придыханием.

— Это имя или заклинание? — Переспросила Ляля. Ее рассмешила реакция парня.

Веня громко сглотнул.

— Имя.

— Для тебя, меня зовут Ляля.

— Ляля. Вам идет. Вы кто, кошка?

Ляля закатила глаза под лоб, что означало, что ей надоело уже это выяснение своего происхождения.

— А ты, обезьяна?

— Что?

— Веня, иди, полежи. Мне кажется, у тебя восстанавливается только сперма, но не кровь. Бледный, а глаза горят, еще скончаешься от перевозбуждения. — Я закрыл ширмой окошко. — Поехали.

Снова в тот же мир, где собирались встретиться, И снова Антош нас не ждал.

— Ничего не понимаю, куда этот змей подался? Один что ли решил в Транзабар попасть?

— Жорж, давай, папу вернем, а потом Антоша будем искать. Он взрослый, ничего ему не будет.

— Ты про кого. Антоша или папу?

— Антоша, конечно. Мой папа, как котенок в незнакомых обстоятельствах.

— Хорошо. Чего ты там думала, когда ругалась?

— Многое, в основном о том, как тяжело поверить в правду. О том, что я выгляжу, как дура, и все думают, что я тронулась рассудком, а у меня все клокочет от этого.

— Этого мало. Вспомни, какие ассоциации у тебя возникали при этом. Вода, ветер, пекло, другие стихии. Что у тебя мелькало перед глазами.

— Мелькало? — Ляля задумалась. — Я хотела видеть отца у себя на похоронах, чтобы они случились именно из-за того, что он не верил мне. Я видела, как он оказался со мной в другом мире, где я погибла у него на глазах, чтобы он знал, что нельзя не верить собственной дочери.

— Ты вообще что ли? — Я уставился на кошку возмущенным взглядом. — Разве так можно с родным отцом поступать?

— Я же не знала, что у меня остался этот дар. Я сама думала, что все пережила у себя в голове.

— Это же глупо, вызывать жалость к себе.

— Это называется клиническая депрессия. — Раздался из салона голос Вени.

— Заткнись! А то и тебя сейчас отправим одного куда-нибудь подальше. — Крикнул я.

— Я просто хотела быть услышанной.

— Ладно, не буду на тебя давить. Выталкивай меня на свои похороны.

— А я смогу? Мне нужен импульс.

— Импульс. — Я полез к кошке с поцелуем.

Раньше это срабатывало безотказно. В этот раз отработанный прием не сработал. Кажется, Ляле даже понравилось. Импульс случился у меня.

— Блин. — Я засмущался. — Я думал, сработает.

— Я соскучилась. — Ляля опустила взгляд.

Мы оба повели себя, как дети, совершившие что-то такое «взрослое» в первый раз, испытав при этом чувство неловкости. Виной тому, в первую очередь, была радость встречи, а во вторую, конечно же, тлеющая в нас искра чувств, разжигать которую нам обоим казалось не самой лучшей идеей.

— Может вам вколоть чего-нибудь для воображения? — Спросил в окошко Петр.

Он будто спросил это для предлога, чтобы разглядеть Лялю. Кошка развернулась к нему лицом. Петр невольно отшатнулся.

— Ух, необычно как? Я как-будто уже сам принял что-то для воображения.

— Нехорошо подсматривать. — Коша изобразила на лице ухмылку, показав свои большие белые клыки.

— Я не подсматривал. — Оправдался Петр, завороженный хищной ухмылкой Ляли. — Я нечаянно подслушал.

— Спасибо. — Поблагодарил я врача. — Сами разберемся, откуда черпать воображение. Отдыхайте, восстанавливайте объем крови, а то сами на вампиров похожи.

— Ага. — Петр исчез.

Из салона послышался шум и голос Бориса.

— Я слышал женский голос.

— Подруга Жоржа. Кошка. — Ответил ему Веня.

— Тише ты, услышат. — Оборвал его громким шепотом Петр.

Ляля покачала головой.

— Прости меня за этот обезьянник. Они случайно оказались со мной, и с тех пор я не могу от них отвязаться. Я не могу вернуться с ними в свой мир. Что-то не пускает, как специально.

— Вот почему нас не вернули назад. — Кошка задумалась, и через секунду ее глаза озарились блеском. — Мой отец! Мы не сможем вернуть его, даже если найдем. — Ее ушки безвольно опустились. В глазах замерла влага. — Что я натворила.

— Что сделала того не изменить. Просто у вас в семье будет два прецедента.

— Это если он доберется. А если, нет? Один недоделанный прецедент, который может в сердцах запулить в другой мир кого угодно?

— Ну, ты такая, неудачница по жизни, из-за который страдают все вокруг. — Мне пришла на ум прекрасная идея. — Тебе и дар был дан такой, чтобы усилить это чувство. Неудачливость и мстительная злоба, за то, что есть люди, которые видят в тебе это. Черный злобный комок шерсти, который не способен сделать ничего полезного.

Я помнил этот взгляд. Ляля начинала свирепеть. Конечно, нельзя говорить такое человеку, который на самом деле тебе нравится, и который не заслуживает таких слов, но я не знал, как иначе заставить кошку вытолкнуть меня в тот мир, в который она отправила отца.