Жмых - [80]
…Когда дожди прекратились, и вода понемногу начала спадать, мои работники вынесли за ограду дома длинную рыбацкую лодку, и я смогла совершить первую за последние три месяца вылазку; на вёсла сел Матео Феррас. Недавние драматические события сблизили нас, и я невольно прониклась уважением к этому вечно хмурому, грубоватому испанцу. Я давно уже мысленно решила, что как только подвернётся удобный случай, сделаю ему предложение — стать управляющим на моей фазенде. Долгое время я искала толкового человека, но под руку попадался один только мусор: Гуга был аферистом, Кассио — бандитом, а мне нужен был тот, на кого можно опереться. Тянуть на себе сразу и банк, и плантацию я больше была не в состоянии.
Я подумала, что сейчас самое время обсудить с ним все детали нашего будущего делового соглашения, и вкрадчиво начала:
— Скажите, Феррас, какие у вас планы на будущее?
Зачерпнув пригоршню воды, он плеснул себе в лицо, тряхнул головой и рассмеялся:
— Господи, какая ж благодать кругом!.. Небо — чистое, синее!.. А птицы как поют!..
Я невольно осеклась на полуслове — нет, с ним решительно нельзя говорить серьёзно!
…Мы плыли около часа. Я не узнавала свои земли. Некогда обширная плоская равнина, засаженная сплошь кофейными деревьями, превратилась в гигантское озеро. Вода больше не таила в себе опасности, но тысячи акров плодоносящих растений, погребённых в её илистых, взбаламученных недрах, оказались уничтоженными. Закусив губу, я мысленно начала подсчитывать убытки. Ещё вчера меня поддерживала нехитрая философия — жива, и ладно, но сегодня настал новый день, и невидимый финансист в моём мозгу начал бесстрастно перебрасывать по длинным спицам деревянные костяшки.
…Успокоившаяся, присмиревшая река безмятежно плескалась в оливковых, истомлённых избыточной влагой, кронах: маленькие красные рачки, весь свой век живущие под затопленными корягами, поднялись до неведомых им раньше высей, и суетливо перебирали клешнями скрытую под водой листву, вдоль обвитых водорослями ветвей стайками бесновались пугливые рыбки… Солнце высунуло из-за туч своё большое, умытое утренним светом, лицо и подставило тёплые руки навстречу возвращавшемуся в родные места птичьему клину. Жизнь продолжалась!
— Эй, сударыня! — перед моим носом выразительно пощёлкали пальцами. — О чём задумались?
— О страховке.
— Нашли о чём думать… Да оглянитесь вокруг! — услышала я восторженный возглас. — Красота-то какая!.. И река — будто ручная!.. А давеча, помните, как цепная собака рвалась!..
— Да… как собака…
Я почувствовала, как колено сжали чья-то сильные пальцы. От вперившегося в меня затуманенного взгляда бросило в жар. «Нет, Феррас! Вы с ума сошли!..» — запротестовала я. Но куда там… Точно пушинку, меня стиснули в объятиях и опрокинули навзничь… Я нащупала в кармане плаща пистолет…
— Вот чёрт!.. — выпуская меня, растерянно пробормотал мужчина.
— Руки!.. — я выразительно ткнула дулом ему в рёбра.
— Не сходите с ума! Я пошутил…
— Держите так, чтобы я видела… — приподнявшись, я оправила юбку, пригладила взъерошенные волосы.
— Да ладно вам!.. Не могу же я и грести, и руки поднятыми держать…
— Вот и гребите!.. И без фокусов!
Он послушно взялся на вёсла. Некоторое время ехали молча.
Река, разомлевшая от жары, казалось, дремала. Воздух был неподвижен и душен.
Взгляд напротив давил своей тяжестью.
— Привыкла, что всё всегда делается по твоей указке, да? — процедил мужчина. — Только вот что я тебе скажу, дамочка, — я под твою дудку плясать не стану…
Я не успела ответить: резким движением он схватил меня за руку и вырвал пистолет.
— И что теперь будешь делать, дорогуша?
— Не смейте мне тыкать.
— А то что? — возвысил голос он. — Я буду говорить с тобой так, как захочу, а не нравится — выметайся!
Я угрюмо покосилась за борт: река грузно переваливалась во сне с боку на бок и была безобиднее ягнёнка, но мне бы даже в голову не пришло шагнуть в её воды, не знающие ни границ, ни берегов.
— Вам это даром не пройдёт!
— Поостерегись угрожать! А не то я преподам тебе такой урок, надолго запомнишь… С норовистыми бабёнками у меня разговор один…
В таком тоне со мной не говорили, пожалуй, со времён ублюдка Аттилы. Я улыбнулась — как приятно снова ощутить себя молодой!
— Не трясите портками, меня этим не испугаешь… Приберегите свои таланты для какой-нибудь прачки… Сейчас я с вами говорю как владелец Сантос — одной из самых крупных кофейных плантаций на восточном побережье…
— Какая честь для меня!.. — съязвил он.
— Я бы попросила выслушать, не перебивая.
— Может, ещё и стоя?.. — налегая на вёсла, насмешливо отозвался он.
Я пропустила язвительный выпад мимо ушей.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«Долгая нота» Даниэля Орлова — одновременно и семейная сага, и городской роман. Действие охватывает период от окончания войны до наших дней, рассказывая о судьбах русской женщины Татьяны и ее детей. Герои произведения — это современники нынешних сорокалетних и сверстники их родителей, проживающих свои вроде бы обыкновенные жизни как часть истории страны… Началом координат всех трех сюжетных линий романа стал Большой Соловецкий остров.
Галина Щербакова, как всегда, верна своей теме — она пишет о любви. Реальной или выдуманной — не так уж и важно. Главное — что она была или будет. В наше далеко не сентиментальное время именно чувства и умение пережить их до конца, до полной самоотдачи, являются неким залогом сохранности человеческой души. Галину Щербакову интересуют все нюансы переживаний своих героинь — будь то «воительница» и прирожденная авантюристка Лилия из нового романа «Восхождение на холм царя Соломона с коляской и велосипедом» или просто плывущая по течению жизни, но каким то странным образом влияющая на судьбы всех мужчин, попадающихся на ее пути, Нора («Актриса и милиционер»)
Изящная, утонченная, изысканная повесть с небольшой налетом мистицизма, который только к месту. Качественная современная проза отечественной выделки. Фантастико-лирический оптимизм, мобильные западные формы романов, хрупкий мир и психологически неожиданная цепь событий сделали произведения Дмитрия Липскерова самым модным чтением последних лет.
Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов.