Жизнеописание малых королей - [55]

Мне будет жаль, если настрой этой новеллы покажется читателю легкомысленным. Из предыдущего мы знаем, что сами императоры относились к своей особе чрезвычайно серьёзно, и ни один из них не может быть заподозрен в чувстве юмора[34]. Столь же драматически воспринимали врага-императора пророки и летописцы Иудеи и Израиля – им, очевидцам событий, было от чего прийти в отчаяние.

О теософском толковании египетско-ассирийско-вавилонского ига, насланного на Кнаан за его грехи, я расскажу в Пятнадцатой новелле. А в этой, сознаюсь, хотел отвлечь себя и читателя от зрелища вереницы обозов с данью Царю Царей и колонн пленных из десяти племён израильских – с детьми, скарбом и курами в клетках, с узлами, навешанными на осликов или сваленными в переполненные повозки.

Вот такая странная получилась новелла, навеянная чтением Геродота. Я долго колебался, включать ли её в книгу, но потом подумал: кто их знает, где эти цари нарисованы вернее – в собственных ли указах и письмах или в легкомысленных сатирах следующих поколений?

И оставил.

*

Новелла Тринадцатая Не дразни Господа! (Три великих грешника – иудейские короли Ахаз, Менаше и Амон)

Не нужны вы Мне, – сказал Господь.–

И дар не нужен Мне из руки вашей.

/"Пророки","Малахи", 1:11/

В этой новелле я предлагаю читателю конспект жизнеописаний трёх иудейских королей, которых Танах выделяет, как особых грешников. Если другие "неправедные короли" интриговали с чужеземными богами, то эта троица посмела внести перемены внутрь самого Храма!

Выделим четыре следующих "этажа" в Доме Давидовом:

Ахаз

Хизкияу

Менаше

Амон.

Теперь отделим праведного короля Хизкияу – о нём будет Четырнадцатая новелла, – и тогда у нас останутся три короля-грешника: Ахаз, его внук Менаше и правнук Амон.

Только пусть следящий за их жизнями читатель не забывает, что не одна только греховность натуры сближает этих троих, но и трагичность времени. Представьте: рядом погибает родственный народ – такой же, стоявший рядом на Синае и избранный Богом, такой же то верный Закону, то отступающий от него, такой же... Но Бог не заступился, и вот уже Израиль исчез, и приближается очередь Иудеи.

При Менаше и Амоне Иудея – последнее ещё живое государство в Кнаане. Страна в смятении, её пророки устали проклинать и отчаялись пробудить совесть современников, её короли не знают, как уцелеть, народ не доверяет никому, политику определяют заговоры при дворе и мятежи в армии. Все чего-то ждут, повторяют слухи…

Итак,

1 . ПРИГЛАСИВШИЙ БИЧ БОЖИЙ /Ахаз – двенадцатый король Иудеи. 743-727г.г.до н.э./

Бедный мой читатель, я не волен менять имена героев летописей Танаха. Ты уже знаком с Ахавом-воином и с двумя Ахазиями: королём Израиля (после недолгого правления он выпал из окна и разбился) и с его иудейским тёзкой, убитым Еху. Постарайся не перепутать: сегодня речь пойдёт о короле Ахазе, успевшем за шестнадцать лет правления нагрешить так, что за грехи его расплачивалось несколько поколений иудеев.

Он был пронзительно красив – Ахаз, любимец иерусалимцев. Высокий, телом напоминавший большую рыбу; с худым загорелым лицом, обрамлённым длинными, вьющимися сияюще-чёрными волосами. Вельможи и дворцовые слуги, оказавшись в одной с ним комнате, переходили на шёпот и, забыв зачем пришли, любовались молодым королём. Он всегда улыбался, лениво и нагловато, и оказавшись перед его улыбкой, придворный, в десятый раз принесший на утверждение указ, отчаянно сознавал, что перед ним человек, неспособный принимать не то что государственные, но вообще какие-либо решения, правильные или неправильные.

И лишь один среди всех – великий пророк Ишаяу (Исайя в традиции Библии), непревзойдённый знаток людей, политики, армии и храмовых ритуалов, был нечувствителен к обаянию Ахаза, жёстко настаивал на принятии королём решения – немедленного, однозначного и обязательного для исполнения, ибо так хочет Господь. А никто, ни король, ни его вельможи, ни народ, ни священнослужители не смели возражать Иошияу и не только потому, что боялись его, как человека Божьего, великого пророка, но и оттого, что знали: завтра может понадобиться спасительный совет этого мудрейшего из современников.

Ахазу исполнилось двадцать лет, когда он, похоронив отца, короля Ётама, взошёл на трон Иудеи. Незадолго до этого Ахаз стал отцом.

В 3017 году от сотворения мира (743 г.до н.э.) правитель Эдома созвал на осенние праздники к себе в столицу Кир-Моав множество народу. На

утоптанной песчаной площади перед храмом бога Кемоша на скамье для почётных гостей восседали: цари Аммона и Моава, посланник египетского фараона, министр царя Дамаска. Но первый, на кого все обращали внимание, был молодой человек с прекрасным лицом, от которого не могли оторвать взгляда эдомские вельможи, вместе с семьями прибывшие на площадь. Этому человеку и его свите воздавались особые почести – ведь Ахаз, король Иудеи, являлся и властелином Эдома, царства степных пастухов и оседлых скотоводов, со времён Давида плативших Иудее ежегодную дань.

В ожидании начала праздника красавец-король забавлялся, то опуская на песок, то поднимая к себе на колени годовалого мальчика – своего сына Маасияу, который ещё только учился ходить. Ахаз давал ему палец, малыш делал несколько шагов, заваливался на песок, но, прежде чем начать реветь, опять оказывался на коленях у отца.