Затем он передал им много добра и достаточно средств и запретил, именем своего королевского величества, что-либо красть во всем Аквитанском герцогстве, наносить ущерб стране или бедным, и превращать друзей во врагов. Он не постеснялся приказать, чтобы они получали подобающее ежедневное жалование из его собственных средств.
Мы пересекли Лимузен и подошли к местности Бордо, где разбили палатки напротив города, но на другой стороне великой реки Гаронны. Там мы дождались лодок, которые смогли перевезти нас в город. Затем, на следующее воскресенье, в присутствии знатных людей Гаскони, Сентонжа и Пуату, принц короновал Элеонорой короной королевства и женился на ней. Назад мы поехали через Сентонж, готовые встретить любого врага, который мог бы там быть и, к великой радости всей страны, добрались до Пуатье.
В это время летняя жара была даже сильнее обычного, и на некоторое время я был изнурен, опустошен и сломлен ею. Непереносимая усталость, вызванная ею, истощила находившегося в Париже короля Людовика и вызвала очень серьезный приступ дизентирии с поносом, которая вконец изнурила его. Всегда готовый к чему-то подобному, он призвал Стефана, почтенного епископа Парижского и Гуилдена (Guildin), аббата Сен-Виктора, которому и исповедался более сокровенно, поскольку сам строил этот монастырь с самого его основания. Он повторил свое исповедание веры и с величайшей преданностью стал укреплять себя перед уходом, приняв причастие тела Господа нашего. Но когда он приказал перенести себя в церковь святых мучеников, чтобы исполнить в глубоком смирении клятву, которую он столь часто давал, то этому помешало его состояние, и поэтому он, неспособный выполнить ее реально, выполнил ее своим сердцем, душой и волей. Он приказал положить саван на землю, и на нем, пеплом, был начертан знак креста, затем его люди положили его на него, и он укрепил себя, перекрестившись, умер в августовские календы, после тридцати лет царствования и будучи около шестидесяти лет отроду.
Они сразу завернули его тело в драгоценную ткань и отнесли для погребения в церковь святых мучеников. Так как готовили место погребения несколько человек, то, что тогда случилось, не осталось без внимания: король иногда, действительно часто, в беседе со мной затрагивал тему королевской гробницы, и утверждал, что будет благословен тот человек, который будет похоронен между алтарями Святой Троицы и святых мучеников, поскольку он получит прощение своих грехов и при помощи святых и благодаря молитвам тех, кто будет приходить к ним. Так, он, в неявном виде, выражал свои собственные пожелания. Ранее, до того как я остался с его сыном, я предложил, с согласия Эрвея (Hervey), почтенного приора церкви, чтобы Людовик был похоронен перед алтарем, а не между ними. Но это место было занято Карломаном, королем франков, а поскольку ни закон, ни обычай не дозволял эксгумировать тела королей, то что я предлагал, не могло быть исполнено. Однако, на месте, которое он сам, со своего рода предчувствием, избрал себе, могильщики нашли участок земли, как раз соответствующий по длине и ширине его телу, как будто бы оно было специальное припасено для него, и это было весьма неожиданно, поскольку все думали, что это место уже занято. Поэтому, он был похоронен там, в соответствии с королевским обычаем, с великими хорами молитв и гимнов и после очень торжественной и преданной похоронной службы. Там он ждет своей участи в грядущем воскрешении, и душа его находится еще ближе к силам небесным, чем его тело — к останкам святых мучеников, хотя он и лежит с ними совсем рядом, для того чтобы воспользоваться их помощью. «Благословен он — тот, кто может знать, где будет он, когда обрушится мир» (Лукиан, Фарсалия, IV, 393).
Пусть Спаситель, при заступничестве святых мучеников, которым он был так предан, воскресит его душу, и пусть он будет достойным общества святых ради Иисуса Христа, положившего свою жизнь ради спасения мира, ради Того, кто во все века живет и царствует как король королей и господь господ. Аминь.
