Жизнеописание короля Людовика Толстого - [35]

Тем временем необычайный и доселе неведомый удар постиг французское королевство. Сын короля Людовика, Филипп, здоровый и приятный мальчик, подававший надежду добрым людям и внушавший страх дурным, ехал однажды верхом по пригороду Парижа, и его лошадь, попутанная дьяволом, в виде оказавшейся на дороге свиньи, очень тяжело упала, сбросив при этом своего всадника — благородного мальчика — прямо на камень, и он разбился на нем под своей тяжестью. Горожане и все те, кто услышал об этом, были поражены горем — ведь в этот самый день он собирался выступить с войском в поход, и они кричали, плакали и скорбели. Они подняли нежного ребенка, находящегося почти у врат смерти, и перенесли его в близлежащий дом, где он, увы, и умер.

Он был похоронен, как король, в церкви Сен-Дени, в королевской гробнице, слева от алтаря Святой Троицы, в присутствии большого собрания епископов и магнатов королевства. После горестных стенаний и оплакивания несчастья, почему он покинул живущих, его мудрый отец, по совету духовенства и мудрых людей, заставил себя утешиться, Как его близкий и доверенный друг, я боялся, что продолжающиеся страдания его слабого тела могут привести к внезапной смерти и, поэтому, я посоветовал ему, что следует короновать его сына Людовика, весьма красивого ребенка, помазать его священным елеем и сделать его королем вместе с ним, чтобы предотвратить какие-либо смуты со стороны его соперников. Людовик согласился и отправился в Реймс вместе со своей женой и сыном и баронами королевства, и там, при полном торжественном соборе, созванным папой Иннокентием, его сын был возведен в королевское достоинство путем священного помазания и коронации. И так он обеспечил свое королевство счастливым наследником. Многие увидели превосходное предзнаменование того, что могущество молодого Людовика еще больше возрастет, в том, что он получил столь щедрое благословение от столь большого числа великих и разных архиепископов и епископов Франции, Германии, Аквитании, Англии и Испании.

Так радость Людовика от жизни победила горечь по поводу смерти. После завершения собора он вернулся в Париж, а папа избрал своим местопребыванием Оксерр. Затем ему представилась возможность вернуться домой в сопровождении императора Лотаря, который обещал силой установить его власть в Риме и низложить Пьерлеоне. Они отправились туда вместе. Но после того, как Иннокентий провозгласил Лотаря императором, сопротивление римлян не дало ему возможности заключить мир при жизни Пьерлеоне. Но когда Пьерлеоне умер, мир, с Божьей помощью, окончательно вернулся в церковь, после долгого периода нарушенного спокойствия и после продолжительной и почти гибельной слабости. Владыка папа в своем счастливом восшествии, укрепил славу наисвятейшего престола и добродетелями своей жизни, и своей преданностью долгу.

Глава 33

О том с какой смелостью он переносил болезнь.

У сеньора короля Людовика, как это обычно бывает у мужчин, постепенно слабел не разум, а тело, изношенное из-за его тучности и постоянного напряжения стоявший перед ним задач, ибо он не мог снести безнаказанным, если кто-нибудь и где-нибудь в королевстве нападал на королевское величество. Хотя ему было шестьдесят, он был столь полон знаний и так усердно трудился, то если бы не помеха в виде опухнувшего тела, то он бы одержал верх и уничтожил бы всех своих врагов. Он часто стенал и жаловался так: «Увы! Что за дурацкое положение! Тяжко, едва выносимо или же совсем не выносимо, когда знаешь как следует что-то сделать и когда не способен это сделать. Если бы я знал как это делать, когда я был молодым, или если бы теперь, когда я старый, я мог бы делать это, то легко бы подчинил себе много королевств».

Но ослабший из-за своей тучности, страдающий даже когда просто ровно лежал в постели, он оказывал такое сопротивление английскому король и графу Тибо, что всякий, кто видел его во главе славных дел, мог бы гордиться благородством его ума и сожалеть о его плохом здоровье. Испытывая мучения из-за раненой ноги, и будучи едва в состоянии переносить, чтобы его носили на носилках, он воевал с графом Тибо и приказал предать огню весь Боневаль (Boneval), кроме монастырских построек, взятых им под свое покровительство.

В другой раз, хотя и в его отсутствии, его люди разрушили Шато-Ренар (Chateau-Renard), бывший фьефом графа Тибо. А во время своего последнего похода, находясь во главе блестящей армии, он предал огню замок Сен-Брисон-сюр-Луар (Saint-Brisson-sur-Loire), за жадность его хозяина и грабеж купцов и заставил и хозяина и цитадель сдаться.

По возвращении из этого похода, находясь в новом замке Монраэр (Montraer), он, что иногда случалось, испытал очень серьезный приступ поноса и весьма этим обеспокоился. Предупреждая советы других, он сам позаботился о себе и о своей душе. Он старался обеспечить свое спасение и ублажить Господа повторными исповедями и молитвами. Одно он желал всей душой — чтобы любыми возможными способами его перенесли к его защитникам — к Святому мученику Дионисию и его товарищам, чтобы перед их наисвятейшими мощами отказаться от королевской короны, предпочтя ей тонзуру, а королевским инсигниям и императорскому убранству — смиренный устав Святого Бенедикта, и чтобы таким образом вступить в монашеский орден. Те, кто насмехался над монашеской бедностью, увидели теперь, что не только архиепископы, но даже короли предпочитают вечную жизнь преходящей и прибегают к надежной крову и защите монашеского ордена. День за днем понос мучил его все больше и больше, и чтобы остановить его, врачи давали ему множество неприятных снадобий, заставляя его глотать разные чрезвычайно горькие порошки, которых не вынес бы даже здоровый и сильный человек. При этих и подобных страданиях он оставался в приятном расположении духа и благосклонно разговаривал со каждым, все мог и обращался со всеми так хорошо, как будто не испытывал боли.