Жизненная сила - [29]

Миоцен спокойно приказала окну увеличиться.

Прозрачная панель выгнулась вперед и стала тоненькой, как стенки надуваемого мыльного пузыря.

И, наклонясь вперед, Миоцен увидела спальный район меж бриллиантовых улиц, а за ними горячее черное лицо этого странного мира и сказала себе совершенно спокойно и сухо: «Не ходите сюда, мадам. Оставьте мне мою славу. Только ее одну, прошу вас».

Глава девятая

Капитаны без планов и маршрутов - ничто.

Покорение планеты состоялось через год и девять дней после знаменательного брифинга в топливных баках. И, как любое другое историческое событие, оно свершилось именно тогда, когда и ожидалось. Сторона, на которой оно произошло, была выбрана потому, что на ней наблюдалась явно зрелая и стабильная почва. Мост был закончен, поставлен в нужную позицию и опущен в верхние слои атмосферы; перед этим он благополучно прошел все вообразимые испытания. Последний километр моста разворачивался под гром оркестра. В последний момент датчики еще фиксировали малейшие неровности почвы и наносили их на карты. Но вот край острой, как бритва, гиперфибры вошел в железную землю, и специально спроектированный кар понесся вниз, защищенный как прочными полями, так и своей скоростью. Путешествие через проржавевшие контрфорсы прошло быстро и без происшествий, так что первая партия прибыла на место с минимумом суеты.

Ходил слух, что принять участие в этом торжественном акте прибудет сама Премьер. Но, как и большинство слухов, он оказался ложным и стал передаваться далее как очередной анекдот. Зачем после столь тщательно выстроенной системы безопасности она станет подвергать себя столь явному риску?

Привилегия открытия досталась Вице-премьеру.

В сопровождении камер слежения и охраны она осторожно ступила на поверхность Медулла оссиум. Глядя из базового лагеря, Уошен видела ее слишком спокойное лицо, обращенное к чужому ландшафту, и заметила в широко распахнутых неморгающих глазах какое-то необыкновенное выражение. Возможно, это было удивление. Или благоговейный страх. Но потом это выражение, каким бы оно ни было, исчезло, узкие губы раскрылись, и Миоцен с подчеркнутой значительностью заявила:

- Служа Премьеру, мы здесь. Капитаны восторженно закричали и запели. Первая партия взяла по обычаю образцы почвы и растительности и в полном соответствии с планом вернулась в базовый лагерь.

Обед в этот день был поздним, и его, скорее, следовало бы назвать пиром. Бездонными стаканами шампанского заливалось приправленное специями мясо и диковинные овощи. И тут, в самом разгаре праздника, пришли поздравления от далекого Премьера.

Громко, чтобы все слышали, она вызвала Миоцен.

- Вы храбрый вождь. - Проекция командира Корабля грациозно развернулась и жестом указала на мир внизу. -

Это знаменательный день в знаменательной истории нашего Корабля.

«Увы, не совсем так», - подумала Уошен.

Ноющее разочарование росло час от часу. На следующий день шесть команд, включая и ту, что совершила под руководством Миоцен первую экспедицию, стали изучать привезенные пробы. Но случилось именно так, как и предполагала Уошен: капитаны были лишь администраторами, а не исследователями. Каждый исторический момент был заранее спланирован и полон рутины. Миоцен хотела лишь того, чтобы каждому кусту и минералу было дано свое название, а каждый клочок почвы нанесен на карты. Ничто здесь не вызывало ни тени удивления у этих первых, на совесть работавших команд.

Третий день оказался таким же, и это становилось скучным. Но Уошен никому не говорила о своем разочаровании и даже не хотела называть свои чувства именно этим словом.

Привычка есть привычка, а она всегда была настоящим образчиком капитана. И потом всем известно, какие люди всегда надеются на ошибки, неувязки и всякого другого рода беспокойства. И еще лучше известно, чем могут кончиться такие беспокойства.

И все-таки…

На четвертый день, когда пришла пора высаживаться ее команде, Уошен заставила себя принять точку зрения, подобающую капитану.

- Итак, совершаем нашу прогулку по железу, - объявила она остальным. - Наша задача - исследование по утвержденному графику.

Это было торопливое, весьма странное путешествие. Дью ехал рядом. Он настоял на этом, как и на том, чтобы его включили именно в команду Уошен. Их защищенный кар начал с того, что заехал обратно в гараж туннеля и уже оттуда рванулся вниз. Он проносился между контрфорсами, и словно триллионы электрических пальцев бегали по защитным полям из суперфлюидов, а потом и по их головам. Казалось, они еще раз проверяют стерильность каждого.

Кар добрался до верхних слоев атмосферы и остановился. Неведомая сила помяла его тело и заставила содрогнуться кости его механического скелета. Затем включились экстренные гены, вырабатывающие протеиновые аналоги и мгновенно успокаивающие любую боль. Мост упирался в склон из холодного проржавевшего железа, поросшего черными джунглями. Несмотря на низко надвинувшееся небо, воздух был прозрачен и обжигающе горяч; каждый вдох отдавал металлом и запахом выступившего от волнения пота. Капитаны выгрузили оборудование. Будучи начальником, Уошен отдавала приказания, и без того известные всем наизусть. Кар был отведен от моста и реконфигурирован. Это превращение, так же, как и сами капитаны, контролировалось аутодокторами; теперь вовсю работали вновь имплантированные гены, помогая плоти адаптироваться к жару и насыщенному железом воздуху. Потом Миоцен, оставшаяся у моста, дала добро, и Уошен с командой отправилась на указанный для изучения участок.