Жизнь за грезы, или Околдованная женщина - [65]

По команде командира экипажа спасения Павел и Николай взяли пробы грунта, уложили его в спускаемый аппарат и такое же количество в инопланетный корабль и стали готовиться к полету в обратный путь на родную Землю.

Теперь по команде главного конструктора Павла Сергеевича к Земле будут лететь два самостоятельных космических корабля с двумя экипажами: возвращающийся на Землю космический корабль землян со своим экипажем спасения без одного космонавта Павла, который полетит в составе нового экипажа вместе с Германом, и инопланетный корабль с командиром Германом.

Дан суточный срок для отдыха космонавтов и подготовки космических кораблей к полету на родную Землю.

Герман был доволен таким исходом дела. В назначенное время Николай поднялся на спускаемом аппарате на орбиту и состыковался со своим родным кораблем.

Герман и Павел подготовили свой корабль к длительному полету; простились с бедолагой спускаемым аппаратом прошлой экспедиции, вернулись в корабль и заняли свои места согласно теперь уже новым рангам: Герман — кресло командира корабля, Павел — кресло бортинженера.

Все — на орбите экипаж землян, на поверхности Зори — экипаж в составе Германа и Павла — в ожидании команды Земли на полет в обратный путь: к родной Земле.

Засветились экраны в кабинах космических кораблей: на орбите и на поверхности Зори — и космонавты увидели на экранах двух главных конструкторов Павла Сергеевича и Ивана Сергеевича сосредоточенными и очень серьезными.

О чем-то они переговаривались между собой. Потом вздохнули оба, и Павел Сергеевич распорядился поднять инопланетный корабль (будем далее называть его кораблем Германа) на околозорную орбиту и ждать команды на орбите на дальнейший полет.

Герман включил двигатели, поднял корабль на орбиту и стал совершать облет Зори. Корабль землян лег на курс к планете Земля, а корабль Германа ровно через тридцать минут тоже по команде с Земли (он теперь будет управляться землянами из пункта управления полетами) лег на тот же курс.

— Прощай Зоря, да здравствует родная Земля, — сказал Герман и чуточку взгрустнул. Все свое внимание сосредоточил на приборах, контролирующих полет корабля в космосе, и на экране, показывающем земной пункт управления полетами. Предстоял длительный полет к Земле.

* * *

—Ну, дорогой Павел, поехали на нашу Родину — нашу родную голубую планету Земля! Спасибо вам, дорогие друзья — экипаж спасения, и особенно тебе, Павел и Николай. Ведь вы, спускаясь на аппарате на необитаемую и пока не изученную Зорю, так же, как и я, рисковали остаться на этой незнакомке, в ее цепких и неприятных объятьях. Я предполагаю, Павел, что мой спускаемый аппарат не поднялся не потому, что в его двигателях оказались неисправности, а потому, что какие-то неизвестные силы на этой планете действуют в одном направлении: притягивают к себе все, но ничего от себя не отпускают. Ведь и ваш аппарат с Николаем с большим трудом оторвался от поверхности Зори. Поначалу он никак не мог оторваться и начать подъем вверх. Никак не мог преодолеть что-то такое, что его цепко удерживало в невидимых костлявых когтях. Даже такой мощный корабль, как этот, на котором мы летим, и то подъем осуществлял с большими трудностями. Помнишь, когда мы все вместе — втроем подымались в пробный полет по орбите, как корабль дрожал, как ревели двигатели, преодолевая какие-то совсем непонятные силы? Во второй подъем — такие же были трудности. Зато как легко осуществлялась посадка! Даже и в этот раз, когда мы с тобою улетали: какой трудный был подъем, вернее сказать — отрыв от поверхности.

Тогда я все это относил за счет нервов, волнений и других человеческих факторов. А сейчас, когда я уже несколько дней полета все анализирую, сопоставляю, прихожу к однозначному выводу: на планете Зоря действуют очень сильные притягательные силы. Ты же сам говорил, Павел, что мой спускаемый аппарат, оставленный на Зоре, может подняться. Но сейчас не время и нет возможности его транспортировать на Землю. Может быть, в третью экспедицию на Зорю бедолагу аппарат заберут, доставят на Землю и поставят как памятник. И будет он долго напоминать людям о неудачной моей экспедиции на Зорю и удачном полете экипажа спасения.

— Да, Герман, ты во многом прав. Тебе надо все, о чем ты мне рассказывал, глубоко проанализировать рядом научных гипотез и написать фундаментальный труд, — сказал Павел и почему-то глубоко вздохнул. — И все же, Герман, — продолжал он, — все хорошо, что хорошо кончается. При всех трудностях и неудачах — мы в полете и летим на родную Землю: к своим друзьям, к своим любимым.

В этот самый миг Герман прервал рассуждения Павла и указал на экран.

Павел увидел свой родной корабль, который медленно (по сравнению с кораблем Германа), но уверенно двигался к планете Земля. В этот момент он пересекал границу миров и входил в Солнечную систему.

Корабль Германа обогнал корабль землян и помчался туда же, куда стремился и тот космический корабль, который они только что обогнали.

Герман установил связь между двумя космическими кораблями, поздравил друзей с успешным полетом, передал Павлу микрофон, и тот долго говорил с друзьями; передал командиру земного корабля мысли и предположения Германа о существовании на планете Зоря каких-то очень мощных притягательных сил — попросил его записать в бортовой журнал, чтобы запечатлеть эти важные, для науки мысли не в одном, а в двух местах. Так надежнее, сказал Павел.