Жизнь вопреки - [15]

– Попцов, зачем ты мне это рассказываешь?

– Просто вспомнилось, и я рассказал. Одномоментная радость не бывает радостью на все времена, – сказал я.

Уже тогда мы чувствовали назревающий конфликт внутри руководства КПСС.

Хрущёв, совершивший невероятное развенчание культа личности Сталина, не стал народным героем. Казалось бы, всё во имя народа и ради него, его раскрепощения, свободы мысли, уничтожении страха… Ан нет.

Бесспорно, идеализации образа Хрущёва как пламенного борца за справедливость мешали совершённые им ошибки, касающиеся практически жизни всего народа. Когда, например, Хрущёв замахнулся на частные земельные участки, или так называемые дачные участки, и стал их урезать и сокращать, при отсутствии ожидаемого результата в развитии сельского хозяйства. Лишение граждан добавочного продукта, который они выращивали на этих участках, спровоцировало дефицит в стране, что вызвало массовые недовольства народа.

И хрущёвская оттепель, и акт массовой амнистии граждан, сделавшие ощущения личной свободы реальностью, породили радость надежд среди советской интеллигенции. «ГУЛАГ позади», – свободно выдохнула интеллигенция. Это было действительно так… Но.

Посещение выставки художников Хрущёвым в Манеже в 1962 году и разнос, устроенный Хрущёвым, работ современных художников-авангардистов, в число которых угодил Фальк со своей картиной «Обнажённая», а затем выдающийся скульптор Эрнст Неизвестный, тогда, на рубеже пятидесятых – шестидесятых, числившийся в молодых, можно считать завершением оттепели. Благостная надежда, что хрущёвская оттепель стала уходить в никуда, и та самая интеллигенция, которая сначала вдохновилась излучением оттепели и почувствовала себя «лидером справедливости», очень скоро стала от него отворачиваться.

Любопытная деталь.

Инициатором выставки молодых художников-авангардистов и футуристов в гостинице «Юность» был Московский горком комсомола, который в ту пору возглавлял Борис Николаевич Пастухов. Кстати, выставка была подвергнута критике со стороны отдела пропаганды ЦК КПСС, выволочку её организаторам устроил и руководитель ЦК ВЛКСМ. Но это не помешало части этих работ оказаться на всесоюзной выставке в Манеже.

Мне запомнились слова моего друга, замечательного художника Бориса Жутовского, тоже участника той выставки, работы которого, мягко выражаясь, озадачили Никиту Сергеевича Хрущёва. «Тогда я был подавлен и обескуражен его словами, – сказал Жутовский. – Ну а уже потом я воспринимал произошедшее как спектакль. И удивлен дремучести, пришедшей в ярость и бешенство от масштабов своего непонимания увиденного».

Я не читал книг воспоминаний Хрущёва, потому что мне важно было моё собственное восприятие Хрущёва, как человека вне его свиты, вне лагеря его обожателей и противников, и как человека, вошедшего в политику в его эпоху, будучи совсем молодым и пережившим всё десятилетие его руководства в роли генерального секретаря ЦК КПСС.

Да, он был противоречив, да, эмоции играли не последнюю роль в его поступках и решениях. Он был переполнен желанием перемен. К сожалению, он недооценил масштабы коварства своего окружения и переоценил свою способность к интриге.

Он желал реформ, но не додумывал их до конца. У него были союзники его действий и сторонники его идей, но те и другие были временными, потому что его собственные действия по отношению к ним были далеки от постоянства и последовательности. Он покинул свой пост в 1964 году. На заседании Политбюро, на котором это случилось, никто не высказался в его поддержку. Случившееся правомерно можно назвать заговором, но возрастающую нелюбовь к нему он чувствовал сам.

Его не предали суду, не заключили в тюрьму, что было сделано с руководителями ряда республик бывшего соцлагеря, таких как Румыния, Польша, ГДР. Его просто отправили в отставку, предав публичному поруганию на всех республиканских краевых областных пленумах КПСС. Это была плата Хрущёва за развенчание культа личности Сталина, которую едва ли не большинство коммунистов – кто-то откровенно, а кто-то скрытно – приняло в штыки.

В 1971 году он умер. И вопрос, кто ушёл из жизни: новатор, преобразователь, реформатор либо диктатор, сменивший «палача», – так и остался без ответа.

Что же было потом? У Хрущёва был свой план по реформированию и реконструкции Политбюро и партийного аппарата. На старте этих преобразований стоял «комсомольский» ресурс: Шелепин, Семичастный, Павлов – все в прошлом секретари ЦК ВЛКСМ.

И Шелепин, и Семичастный симпатизировали Павлову и всячески тянули его наверх. После отставки Хрущёва ситуация кардинально изменилась. Тот самый «комсомольский» ресурс, который должен был стать основой обновления высшего эшелона власти, был практически изъят из большой политики. Как одно из звеньев этого замысла, было дело о комсомоле, его предполагалось рассмотреть на заседании секретариата ЦК КПСС, на которое приглашался весь состав бюро ЦК ВЛКСМ. Чиновники из аппарата ЦК КПСС обзвонили приглашённых заранее, предложив им занять жёсткую позицию относительно Павлова, который обвинялся в пьянстве, развале комсомола, разврате и прочих немыслимых грехах.