Жизнь в Советском Союзе была... - [67]

На второй день смены всех обычно вели в библиотеку и там записывали читателями. У каждого появлялась книжка для чтения, дальнейшее уже зависело от внутреннего мира пионера. Для кого-то эта книга была первой, и он успевал прочесть еще две или три, а для кого-то — сразу и последней, поскольку чтение дальше пятой страницы не получалось, и в основном она служила твердым аргументом, когда ею били по голове несговорчивого оппонента в споре.

Драки в лагере случались, но обычные, мальчишечьи, до первых слез. Кто заплакал, тот проиграл. Хотя порой проказы приводили к бедам, до которых и не всякая драка доведет. Именно этим и запомнилась мне первая поездка в «Чайку». Уж и не помню никого из детей и воспитателя тоже. Помню только, что вожатой была темненькая девушка в очках, а еще то, что одному пацану шутя сломали ногу.

Баловались на площадке у корпуса. Парни чисто по дружески барахтались и смеялись, один оказался лежащим на спине на земле и в качестве защиты выставил вверх ноги, вроде как угрожая оттолкнуть, если стоящий нападет. А тот взял, да действительно навалился с разбегу на выставленные ноги. Потом был дикий крик лежащего и суета воспитателя и вожатой, правая нога мальчугана оказалась сломанной. И ладно бы там богатыри были, так ведь мальчишки по десять лет. И в эту же смену случился другой медицинский казус. Одну из воспитательниц срочно госпитализировали прямо со смены в лечебницу Биргильды, благо станция эта весьма близко. Для тех, кто не знает челябинской специфики, поясню, что в этом поселке находится большая психиатрическая лечебница.

Ну а так смена прошла превосходно, и мы с братом были весьма довольны отдыхом. Меня признали, неплохим футболистом, и охотно включили в основной состав отрядной команды, а ничего больше меня тогда и не интересовало. Ну, прошлись мы в парадной пионерской форме пару раз на конкурсе песни и строя, и из-за такой ерунды надо было ненавидеть советскую власть? Кормили там хорошо, развлекали, в клуб водили, мячик давали, медосмотр устраивали, ну чем не житуха?

2.

На следующий год мы поехали с братом в лагерь «Орленок». Хотя он вроде как должен был принадлежать железной дороге, но располагался почему-то в стороне от стальных магистралей. По крайней мере, добирались мы до него автобусами. Весь лагерь также собрали на стадионе, потом загрузили в комфортабельные «Туристы» львовского производства и повезли куда-то в сторону Кургана. Ехали чуть не час, а может даже и больше. Но точнее место расположения лагеря не назову, какие рядом с ним населенные пункты не помню.

Сам лагерь мало чем отличался от «Чайки», такие же деревянные, летние корпуса, такой же распорядок. Вот только отряды большущие, человек по 50, не меньше. Народу было так много, что не всем девочкам нашего отряда хватило коек в девчачьей палате, и некоторым из них пришлось спать на общей большой веранде.

Уж не знаю почему, но в нашем отряде на правах отдыхающих оказалось трое или четверо великовозрастных парней. Нам всем было лет по 10–11, а им уже года на три четыре больше. Я так понял, что кто-то из них приходился родственником воспитательнице. То ли был ее сыном, то ли племянником, а с ним еще были друганы. Согласно своему возрасту, парнишки эти уже были озабочены половым вопросом, и в их разговорах темы ниже пояса уже затрагивались. Но вели они себя вполне прилично и ни к кому — ни к мальчикам, ни к девочкам — с глупостями не приставали. Наоборот, они даже защищали свою малышню в конфликтах с другими отрядами и способствовали справедливому разрешению конфликтов внутри отряда. Естественно, в силу возраста, эти орлы формировали и футбольную команду отряда. При таком большом количестве мальчишек конкуренция за право играть в футбол в отрядной сборной была жестокая, но я и тут себя зарекомендовал. Правда, пришлось вспомнить свои голкиперские и защитные способности. В нападение меня не ставили.

В «Чайке» для купания был специально оборудованный бассейн под открытым небом, а в «Орленке» купаться ходили на реку. Пляж находился достаточно далеко — километра полтора-два от лагеря, причем дорога проходила через какой-то сосновый лес. Вот в этом-то лесу я однажды чуть не заблудился. Вроде как вошли в чащу группой, собирая клубнику, потом я спустился с какого-то пригорка, чтобы сорвать пару ягодок. Сорвал, съел, поднялся на этот же пригорок, — ап! А рядом-то никого нет. Все куда-то исчезли. Я даже «Ау!» покричал, только мне никто не ответил. И самое главное, я даже не знаю, в какую сторону они пошли!

Пришлось выбираться самому. Сориентировался на местности по солнцу и решил, что если пойду в эту сторону, то наверняка выйду к реке. Река-то — не пионеры, от меня не спрячется, а уж от пляжа я дорогу знаю. Действительно, вышел на знакомую дорогу и вернулся в лагерь. Самое смешное, меня даже не потеряли. Нет воспитанника, и не надо. Хватились бы, наверное, если б я в столовую на обед опоздал, не раньше.

Воспитателем у нас была пожилая, полная, крашеная в блондинку суровая тетка, большая любительница бижутерии. Вроде как педагог, но всем своим видом она напоминала прожженную торговку из престижного гастронома. А вот с вожатыми, их в отряде было две, в тот раз повезло. Хоть они и не были писаными красавицами, но девахи были интересные, умные — студентки пединститута. Одна была с исторического факультета, и очень интересно, со знанием дела, рассказывала про археологические раскопки. Объясняла нам, например, чем отличаются раскопки курганов от раскопок населенных пунктов. А другая, наверное, филологом. Она классно пересказывала нам литературные произведения. Причем, сообразно нашему возрасту и интересам, она в красках и с деталями пересказала нам произведения русских классиков: «Страшную месть» Николая Васильевича и трилогию про упырей с вурдалаками сиятельного Алексея Константиновича. После такой рекламы, вернувшись домой, я первым делом спросил у брата Юрия есть ли у нас эти повести Толстого и Гоголя. По счастью они в его библиотеке были. Кстати, у Толстого я с удовольствием перечел не только эти страшные истории, но и всю его остальную прозу, а также все юмористические стихотворения.