— Именно так и должно быть.
— С чего вы начинаете?
— Провожу рекогносцировку, — сказал он. — Узнаю, кто построил это здание, когда и почему. Потом живу в нем.
— Так вот почему вы что-то перестраивали у себя в спальне, — ухмыльнулась она. — Значит, вы серьезно?
— Да, серьезно. — Он показал на дверь в дальнем конце коридора. — Моя берлога.
Эдди посмотрела на дверь, потом повернулась к нему и спросила:
— А когда построена башня?
— Она была пристроена к замку в тринадцатом веке. Здесь был наблюдательный пункт и бараки для солдат, призванных защищать замок от атак.
— Атак? — Она широко распахнула глаза. — Но замок же такой маленький. Зачем на него вообще нападали?
— Тогда страна была больше, королевская семья была богата и у них имелись пастбища, источники и реки. Вот только никто не мог завоевать эти земли.
— Я не знала.
— Семья Шэмион правильно выбирала друзей и союзников. У этого места очень богатая история. — Он провел ее по готовым комнатам к дубовой двери в глубине, открыл ее — за ней был зал с кучей лесов. — А здесь мы еще работаем.
— И вы все это делаете сами?
Ник по-хозяйски положил руку на леса:
— Я здесь все начал. Сам сделал несколько комнат, чтобы хорошенько все прочувствовать. А в последнее время я работаю в башне, а здесь работает пара местных умельцев.
Она прошлась по комнате, подмечая, где он заменил балку. Потом провела по ней пальцем и покачала головой:
— На это, наверное, уходит очень много времени.
— Именно поэтому такие здания строились не одним поколением людей.
Она улыбнулась, потом взглянула на него:
— Вы с виду такой современный. Мне сложно представить себе, что вы дни напролет этим занимаетесь.
Его губы изогнулись в ухмылке.
— Ну, в костюме на работу я не хожу.
— Как вы вообще решили, что хотите этим заниматься? Дети обычно хотят стать пожарными или ковбоями.
— Я хотел быть архитектором.
— И заниматься старыми зданиями?
Он пожал плечами:
— Они мне нравятся.
— А новое здание вы когда-нибудь проектировали?
— Один раз, — коротко ответил он.
Повисла минутная пауза, потом Эдди сказала:
— Извините.
— За что?
— За то, что подошла слишком близко.
— К чему?
— К вам. — Она слабо улыбнулась. — Извините, что спросила, как вы решили этим заниматься. Что спроектировали.
— Это не важно.
Она посмотрела на него, вздернув брови.
— Я бы сказала, что это очень важно, — тихо возразила она.
— Так оно и было, — ровным тоном сказал Ник. Тот случай изменил всю его жизнь.
На этот раз она не стала ни о чем спрашивать, докапываться до истины, просто молчала и ждала.
Ник сунул руки в карманы и, глядя куда-то вдаль мимо Эдди, стал рассказывать:
— Я спроектировал дом. Я собирался жениться. И построил его для своей невесты.
Он сам удивился, что сказал это. Он никогда никому про дом не рассказывал.
Эдди издала какой-то тихий звук, но не пошевелилась и ничего не сказала.
— Этот дом должен был быть идеальным. — Голос его звучал хрипло от нахлынувших эмоций. Он хотел, чтобы дом был таким же совершенным, как Эми.
Эми над ним посмеивалась:
— Не глупи. Я далека от идеала.
Но он считал ее идеалом женщины. Женщиной, которая отлично ему подходила.
И он попросил ее рассказать ему, о каком доме она мечтает. С большими венецианскими окнами с видом на Лонг-Айлендский пролив, с витой лестницей, балконом на втором этаже с видом на бассейн с природным ландшафтом. Массивным каменным камином, кухней с большой стойкой по центру, тремя спальнями наверху, хозяйской для них и двумя для их будущих детей. Он изо всех сил старался, чтобы все было так, как она хотела.
— Как душе ее будет угодно, — с горечью сказал он.
— И что? Дом ей не понравился? — тихо спросила Эдди.
Он пожал плечами:
— Ей было все равно. О, она радовалась дому. Но по большому счету она просто хотела выйти замуж. А я все откладывал. Я хотел закончить дом. Хотел, чтобы все в нем было как надо.
Тогда он думал, что это стоит того, чтобы подождать. Он ошибался. Он сжал зубы. Он мог бы столько времени провести с ней, вместо того чтобы носиться с этим домом.
— Что произошло? — мягко спросила Эдди.
— Она умерла.
Он сказал это просто. Он не смотрел на Эдди. Ее это не касается. Это касается его. И Эми.
Эдди долго ничего не говорила. Да и что она должна была сказать? И что на него нашло? Зачем он стал вдруг изливать душу женщине, с которой знаком всего пару часов?
— Забудьте, — пробормотал он. — Не надо мне было ничего говорить.
— Ну, я же спросила. — Она коснулась его руки. — Мне очень жаль.
Ему многие выражали сочувствие. Но в голосе Эдди прозвучала неподдельная боль. Он повернулся к ней.
— Вы потеряли ее, — сказала Эдди. — И свое будущее.
— Да. — Никто раньше этого не понимал. Ведь умер не он. Он должен жить дальше. Так все думали.
— Я понимаю, — сказала она.
Он в этом сомневался.
— Спасибо, — все же вежливо сказал он и отвернулся к окну.
— У меня муж умер два года назад.
Ник тут же пораженно посмотрел ей в глаза:
— Я не знал.
— Я не кричу об этом на каждом углу, — легко сказала Эдди, потом слабо улыбнулась. — Вы, наверное, тоже.
— Нет.
Прошли годы, прежде чем он смог разговаривать об Эми с кем-то. Он подумал и спросил:
— Так вот почему вы расстроились из-за сводничества Моны?
