Жизнь в эпоху перемен (1917–2017) - [25]
И вот — все отсеялись уже. И у всех сорняки пышно взошли, вместе с урожаем. И на моем поле тоже взошли, но отдельно. Сейчас я уделаю их! Запряг лошадь в борону — и буквально перемолол. В это лето они уже больше так не взойдут. И — выкатил сеялку. Посеял по делянкам… И по первым же всходам понял: победа! Таких мощных всходов не было раньше никогда!
Теперь надо бы удобрить как следует. Но удобрений у Косушкина мало — «вредителю» точно не даст, — глядишь, и самого посадят!
Но тут помощник мой, лаборант, пожилой татарин по имени Селим, хитрый совет дал.
— Я знаю, где удобрение взять!
— Где?
— В Кремле!
— Ну кто ж нас пустит туда?
— Не, не в Москве. В казанском Кремле.
— Это где правительство ваше сидит? — почему-то я сказал «ваше», хотя сам на тот момент казанцем был.
— Да, да! — радостно закивал.
— Так думаешь — дадут?
— Не, не! — радостно улыбается, — не дадут!
— Не пойму я, что-то, тебя, Селим. Ты, вроде, по-русски говоришь, а понять невозможно. То «взять», то — «не дадут». Объясни!
— Долго объяснять! Лучше — сделать!
— Ну давай!
— И как?
— Все чердаки в Кремле в голубином дерьме! Стаи там!
— Но это ж — в Кремле! Там правительство заседает! Как мы туда попадем?
— Мой младший брат Мурат — старший дворник в Кремле. Мы уже брали там, на огород.
— Но то — на огород. А тут — целое поле!
— У нас младший брат старшему подчиняется!
— Но не в такой же степени!
— В такой, в такой!
Поехали с ним в Казань. В этот раз мне Казань больше понравилась — ближе к Кремлю красивые улицы есть. В Кремль казанский тогда пускали — вошли. Только в здания пропуск нужно показывать.
— Да, — огляделся я. — Огромные здания, огромные крыши, и значит, огромные чердаки! И — стаи голубей.
Жадно потер руки. Подъезжает к нам через двор на телеге человек. В телеге какие-то ящики, грязное ведро. Потягивает грязную руку:
— Мурат!
Типичный татарин, как и его брат. Кто татар не видал, думает, что татары на монголов похожи. Совсем наоборот. Лицо скорее продолговатое. И удивительная кожа — нежная, как у ребенка. И всегда румянец. Растительности на лице почти нет. Если есть-то — очень нежная и незначительная. Глаза, как правило, удивительного цвета — то ли синие, то ли зеленые.
— Ваш брат рассказывал?
— Да-да! Все сделаем!
— У меня пропуска нет.
— Зачем пропуск?
Заехали с тыльной стороны, прошли с загроможденного черного хода. Мурат в телеге остался — удобрение принимать. А мой друг Селим с грязным ведром в руке пошел.
Стали подниматься. Коридоры широкие, торжественные, с табличками на дверях.
В коридорах только мы — довольно затрапезного вида. И я, после того как в телеге с ними проехался, так же выглядел.
Вдруг вижу на втором этаже табличку «комендант».
— Наверное, — говорю — надо зайти к нему, разрешение попросить?
Селим заколебался.
— Ну сходи… попробуй. А я пока начну.
И пошел с грязным ведром и веревкой через плечо наверх.
А я постучался, вошел. Секретарша говорит:
— Егор Кузьмич занят!
Сижу, жду. Наконец, запускают. Комендант смотрит на меня, вытаращив глаза:
— Вы кто?
Называю себя.
— Как вы здесь оказались?
— Ну, случайно.
— Что вам нужно?
Я слегка сбивчиво объясняю.
— Вы с ума сошли! Здесь Дом правительства, а вы пришли сюда за голубиным дерьмом! Какой-то сумасшедший приходит…
И вдруг я вижу, что в его окне с шикарными шторами по бокам появляется на грязной веревке ведро, крутится, бьется об стекло. Но он так орет, что ничего не слышит. А ведро все раскачивается в окне. Веревки, что ли, не хватило до низу. Я гляжу на него, на ведро, и меня вдруг начинает бить хохот. Он смотрит на меня, потом на окно…
— Это… Это… Вы представляете, что будет теперь?!
— А вы скажите, что это ваша инициатива! Что пора, мол, очистить чердаки… и заодно помочь сельскому хозяйству!
— Вы так думаете? — натуральный цвет ему на щеки вернулся.
Распахнул окно, заорал:
— Поручить ничего нельзя! Аккуратнее!
Выбежал во двор. Я за ним.
— Все в порядке! — моим друзьям кричу. — Грузим!
Какой-то начальник выглянул из окна:
— Поспелов! Что там творится?
— Производим очистку чердаков, Махмуд Ахметович!
— Ну наконец-то! Вообще этих голубей гнать надо — все подоконники изгадили!
В общем, мне это «белое золото» — голубиный помет — еще две недели возили — не только на все поле хватило, осталось про запас.
Косушкин спрашивает подозрительно:
— Откуда это у тебя?
— Из Кремля.
— Из какого еще Кремля?
— Из нашего с вами!
— Не понял!
Пошел к себе — видимо, звонить. Выходит слегка сконфуженный, говорит как-то неопределенно:
— Ну-ну!
Потом Селим этот не раз меня выручал в трудных ситуациях. Хитрый был мужик. Одно плохо — очень выпить любил. При Коране им это запрещалось — а теперь вроде как… Но работу не пропускал, обязательно появлялся. Но я уже вижу… Улыбается блаженно и произносит на смеси русского с татарским: «Мен пьян болады»! (Я пьян сейчас.)
И получился на моем поле замечательный результат, особенно на двух делянках — № 176 и № 430. Урожайность — в два раза больше прежних урожаев проса! Я их уже выделил как отдельные сорта, и начались сортоиспытания по множеству критериев — урожайность, неполегаемость, стойкость к болезням и многое другое. И вот, наконец, Государственная комиссия утвердила два моих новых высокоурожайных сорта проса: «Казанское 176», «Казанское 430».
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии `Жизнь замечательных людей`, осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют свою ценность и по сей день. Писавшиеся `для простых людей`, для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Террористка Вера Засулич, стрелявшая в 1878 году в градоначальника Ф. Ф. Трепова, полностью оправдана и освобождена в зале суда! По результатам этого процесса романтика террора и революции явственно подкрепилась ощущением вседозволенности и безнаказанности. Общество словно бы выдало своим гражданам «право на убийство по убеждению», терроризм сделался модным направлением выражения протеста «против угнетателей и тиранов». Быть террористом стало модно, прогрессивная общественность носила пламенных борцов на руках, в борцы за «счастье народное» валом повалила молодежь образованная и благополучная, большей частью дворяне или выходцы из купечества. Громкой и яркой славы захотелось юным эмансипированным девам и даже дамам, которых игра в революцию уравнивала в правах с мужчинами, и все они, плечом к плечу, взялись, не щадя ни себя, ни других, сеять смерть и отдавать свои молодые жизни во имя «светлого будущего».
Книга писателя, историка и публициста А. А. Иконникова-Галицкого посвящена остросюжетной и вполне актуальной теме: революция и криминал. Автор рассказывает о криминальной стороне событий 1917 года в Петрограде; о разгуле преступности, охватившем город и страну после Февральской, и в особенности после Октябрьской революции; о связи между революционной идеологией, грабежами и убийствами; о том, какие политические силы и лидеры вдохновляли и вели за собой мир криминала, а также о том, как борьба с преступностью повлекла за собой установление красного террора.