Жизнь в авиации - [39]

Вернулись в Болшево. Через два дня погрузились на тот же санитарный поезд, которым приехали в Москву, и двинулись на Запад в Австрию в свой 210-й штурмовой авиационный полк.

После возвращения с Парада Победы поступил приказ перелететь из Австрии в Румынию. В моем звене должен лететь Вася Борщев. Я ему доверительно сказал, что как только прилетим в Бузэу, устрою свадьбу. Вася, недолго думая, пошел на квартиру моей Надежды в Гетцендорфе и попросил ее привезти 20 литров немецкого шнапса. Это называется оказал услугу...

Через несколько дней звеньями начали перелетать в Бузэу. После посадки на новом аэродроме, заместитель командира полка майор Андрунин поставил мне необычную задачу. А суть ее в следующем. При перелете одной из четверок над Карпатами на маршруте от группы откололся летчик Леонов и с резким снижением пошел вниз. Что с ним произошло, неизвестно. Необходимо, используя любые наземные транспортные средства, пройти по территории, над которой проходил полет, и найти самолет с экипажем Леонова.

Я взял с собой авиатехника звена Щербича и мы с ним тронулись в путь. На третьи сутки в Карпатах встретились со старшим лейтенантом наших погранвойск. Это была большая удача. Он оказался наблюдательным и с ходу дал ответ на интересующий нас вопрос. Да, он видел, как один из самолетов во время полета такого-то числа отвернул и полетел в направлении Югославии. Утром на рассвете, проезжая в поезде мимо югославского аэродрома Ковин, на котором мы базировались в ходе недавних боевых действий, увидели одиноко стоящий Ил-2. Сошли с поезда. Добрались до аэродрома. В одном из лючков мы обнаружили записку: "Летчик уехал в Бузэу, я нахожусь в здании аэродрома. Техник". Вскоре мы его нашли. Он крепко спал. Стали будить, не просыпается. Подошли к нам югославские товарищи и сказали, что они его крепко угостили вином, вот он и отдыхает. Утром на другой день этого авиатехника я отправил в Бузэу, куда перелетел наш полк.

После этого мы вернулись в самолету. Бензина в самолете осталось очень мало и по расчетам долететь до Бузэу не представлялось возможным. Но где взять бензин? На аэродроме его нет. Война закончилась. Какой там бензин! Как быть? Ситуация сложная. Принимаю решение лететь назад на запад в Белград в надежде там дозаправиться бензином Б-70 и оттуда вылететь в Бузэу. Другого выхода не было.

Итак, решение принято. Запустили мотор, вырулили, взлетели. Воздуха в системе было очень мало, шасси не сразу, но все же убрались. Подлетаю к аэродрому, при заходе на посадку ставлю кран на выпуск шасси. Проверили. Шасси выпущены. Приземляюсь и вижу как левый солдатик (механический указатель выпуска шасси) стал вибрировать. Сразу же сообразил, что левая нога не встала на замок. Пока скорость не погасла, дал газ и снова взлетел. После взлета холодные мурашки по спине побежали. Глянул на манометр, а воздуха-то нет. Пришлось выпускать шасси аварийно (механическим способом). Произвели посадку благополучно. Зарулили на стоянку и вместе со Щербичем пошли к руководству аэродрома. Нам ответили, что нужного нам бензина у них нет. Что делать? Попросили югославских товарищей оказать нам помощь в ночлеге. Утро вечера мудренее. Отправили нас на квартиру к одному югославскому адвокату, который, как мы поняли по его манере встречать, непрошеным гостям был не очень рад.

На другой день пришли на аэродром, нам сказали, что есть две бочки бензина, но с разным октановым числом. Надо смешать. Но тогда получится не нужный нам бензин, а ржавая вода. Ведь бочки-то лежали на земле давно и в них вместе с бензином были вода и ржавчина. Пришлось каждый день приходить и сливать отстой. Это заняло несколько дней. Свободного времени у нас было предостаточно, и как-то вечером мы решили посетить виллу, в которой жили во время боевых действий. Теперь здесь жили англичане. Для советских граждан под гостиницу было отведено здание, подобное ангару, в котором мы проживали перед вылетом последние два дня. Английского языка я не знал. Щербич тоже. Я знал немного немецкий в объеме школьной программы. Англичане не знали ни русского, ни немецкого. Мы жестами показывали им, что мы здесь жили, обедали, спали. Открыл посудный шкаф, увидел дюжину бутылок со спиртным. Щербич взял стаканы и наполнил их виски. Выпили за победу. Англичане еще раз предложили выпить. Так мы вернулись в гостиницу поздно ночью.

На другой день мы вылетели и взяли курс на Бузэу. После прилета Андрунин был в восторге: - Вася, ты чародей и маг. Тебе любое задание можно давать. Поди ж ты, не война, а справился блестяще.

Это было своего рода добрым напутствием в мирную жизнь.

С моей будущей женой Надеждой Максимовной я познакомился, как уже писал, в венгерском городишке Кишкунлацхаза. Наши встречи продолжались в 1945 году в Гетцендорфе, недалеко от Вены, а потом и в Бузэу. После окончания войны мы перелетели в Орадеа-Маре и остались там в составе оккупационных войск до 1948 года.

В Орадеа-Маре Надя демобилизовалась и устроилась на работу вольнонаемной в наш 210-й штурмовой авиационный полк. В это время я был в Дядьково под Москвой, куда нас командировали за учебными самолетами УИл-2. Война-то закончилась, настало время учиться. Какие мы были летчики? Большинство из нас могли взлетать и садиться и то не всегда удачно. Для настоящего летчика явно недостаточно. Хотя я и пробыл на войне в течение двух лет, но мне было далеко до тех летчиков, которые ее встретили в 1941 году. Они были подготовлены во всех отношениях намного лучше. Я уже писал, что для меня облака были страшнее, чем истребители противника, потому что по приборам, как говорили летчики, "вслепую" я летать не мог.