Жизнь в авиации - [29]

В Витболе нас разместили в местной школе. В классах были построены нары, и все летчики поэскадрильно легли спать.

Полетов на боевые задания не было. Шли сильные дожди.

Один раз, когда мы выходили с Сашей Марковым и Колей Буравиным из здания школы, к нам подошли болгарские мужчина и женщина и стали приглашать нас к себе домой. Это мы поняли быстро, так как болгарский язык во многом сходен с русским. Спросив разрешения у командира эскадрильи, мы пошли в гости. Нас посадили за стол прямо в саду на свежем воздухе и первое, что мы увидели, это большой бронзовый котел литров на пятьдесят с вином. По-болгарски он называется "бардачок".

Пили вино, закусывали фруктами. Собралось много болгарских жителей, среди них и дети. Разговоры, шутки. Возгласы: "Гитлер капут!", "болгарские и советские на веки друзья!" Какое гостеприимство! Но пора и честь знать. Что-то в голове замутилось, да и ноги сделались ватными. Мы распрощались с болгарскими друзьями - и в школу.

Очень часто вспоминаются те задушевные встречи с болгарами в годы войны. Что же происходит сейчас? То, что мы, воины бывшего СССР, освободили ряд стран Европы от фашизма, стало забываться. Хуже того, можно услышать и такое: - Мы вас не просили нас освобождать!

Многие бывшие союзные страны потянулись к Западу. Невольно хочется задать вопрос самому себе: - Для чего же ты Василий Фролов, молодой человек, в двадцать своих юношеских лет лез в пекло, рисковал жизнью? Чтобы через несколько лет тебя называли оккупантом?

И действительно, в последнее время своими глазами я видел и в Болгарии, и в Чехословакии, как по-разному относились к нам и к немцам местные жители.

На пляже в Бургасе у пивного ларька в очереди могут стоять только наши туристы. Немцы, как правило, пьют без очереди. Продавец, видя перед собой немецкого туриста, сам предлагает ему кружку пива или сигареты.

В Карловых Варах, например, в санатории "Империал" отдыхают граждане различных стран. В 1976 году, я встречал там отдыхающих из Советского Союза, ФРГ, Англии. Характерно, прием к врачу устанавливался в одно и то же время для всех отдыхающих. Мы приходили, занимали очередь, брали книгу или газету, читали и ожидали приглашения к врачу. Но немцы, как правило, проходили к врачу без всякой очереди, причем к их приходу выходила сестра и их приглашала. Или сцена в магазине. Разговариваем с продавцом о покупке. Если в это время заходят в магазин немецкие туристы, она прерывает с тобой разговор, тут же подходит к ним и, рассыпаясь в любезностях, обслуживает их, как правило, на немецком языке.

Становится больно и обидно за то, что к освободителям такое хамское отношение, и совсем другое к тем, кто готовил для них рабство.

Точно такое же отношение было раньше, да и сейчас к русскоязычному населению в Латвии, Литве и Эстонии.

В чем же причина? Неужели мы действительно второсортные люди? Нет, не верю. И не хочется верить в это.

Через несколько дней наш полк получил приказ перелететь в Югославию с посадкой на аэродроме Земун. Перед вылетом мне была поставлена задача произвести посадку на аэродроме Скопле вместе с моим напарником Анатолием Чемеркиным.

Выбор на него пал не случайно. Анатолий был очень уравновешенным, приветливым и симпатичным юношей. Самое главное, он понимал меня с полуслова. Он никогда механически не соглашался с моими предложениями, а мыслил вместе со мною, стремился как можно лучше выполнить поставленную боевую задачу. И если говорить о профессионализме, летном мастерстве, то эти данные у него были в полном объеме.

Мне он нравился еще и тем, что был в противоположность мне, а спокойным, расчетливым. При вылетах с ним парой на свободную "охоту" он всегда подсказывал: при обнаружении цели не спеши сбрасывать бомбы, сначала выпустим РСы, а потом уже и отбомбимся. В строю он держался прекрасно и особенно когда на какое-то мгновение мы входили в облака. Летел так, как будто его самолет был привязан к моему шнурком. Я всегда был уверен, что Толя не подведет.

После войны Анатолий окончил Воздушно-инженерную академию имени Жуковского, остался в рядах Советской Армии. Судьба забросила его в Ташкент. Перешел с летной на инженерную работу. Демобилизовался. Прибыл в Подмосковье. Получил квартиру за отработанные бесплатно дни в ЖЭКе. Затем соблазнился и поменялся на квартиру в Кишиневе. Я был у него в гостях. И что же?

- Живем, как иностранцы. Боимся куда-либо ходить. Часто можно слышать слова "оккупанты". Думаем отсюда уезжать.

Через некоторое время действительно уехал опять в Ташкент. При встрече говорит, что там лучше, чем в Кишиневе, но тоже чувствует себя чужим.

Покинул Молдавию не только Чемеркин. Бывший командир авиаэскадрильи Павел Хлопин из-за невыносимых условий жизни всей семьей уехал в Америку к сыну, который ранее покинул Родину. Я его спросил - Почему же ты, больной человек, уезжаешь? - Пусть я умру на чужбине, но не при таком позоре, как в Молдавии, которая для меня тоже не Родина.

Вот и получается, что многие мои сверстники, боевые друзья по оружию, отстоявшие Отечество, оказались изгнанниками освобожденной ими земли.