Жизнь в авиации - [24]

Вот я и подумал, как страшно воевать на земле. Хотя забыл, что меня только что сбили. "Юнкерсы" отбомбились. До сих пор этот кромешный ад стоит перед глазами.

Побежал к берегу. Парашют мешает. Хотел его бросить, но передумал. Подбегаю к пристани, вернее к месту высадки десанта. Там один подполковник и четыре автоматчика регулируют посадку на катера, идущие на "Большую землю". Доложил, что я летчик и только что был сбит. Подполковник выслушал меня и сказал, что видел это, и приказал пропустить меня на катер. Быстро занял место, и минут через пять мы отплыли от берега примерно три километра. Из-за облаков вынырнули два немецких истребителя "Фокке-Вульф-190". Вижу, как от одного самолета отделились две бомбы. Куда деваться? Некуда. Прижал к себе парашют. Съежился. Одна бомба взорвалась рядом с катером, и он, как спичечная коробка, перевернулся. Я оказался в воде. Хорошо, что парашют был в руках. Он меня и спас, вытащил на поверхность воды, пока был сухой и не успел намокнуть. На водной поверхности увидел многих раненых. Кто за что хватается. Многие утонули. Через 6-10 минут подплыл другой катер, подобрал кого успел, и мы поплыли к "Большой земле". Вот тогда я и подумал: хорошо, что не бросил парашют.

Вышел на берег насквозь мокрый, но живой и на своей территории. Встретил попутную машину и поехал в полк. Всю дорогу гадал: попал или промахнулся, поразил или не поразил ту подозрительную цель, на которую пикировал. Приехал в станицу. Пешком пошел на аэродром. Подхожу к землянке, в которой размещалась наша эскадрилья, и вижу листок-молнию: "Бомбить так, как младший лейтенант Фролов!" Ага, думаю, значит, не промазал. Восстановил все в памяти. Когда я отстал от группы, что, конечно, было нарушением, заметил какое-то интересное сооружение, вокруг которого бегали солдаты. Несмотря на трассы "эрликонов", продолжал пикировать и сбросил все сразу бомбы аварийно и с небольшой высоты.

В это время из землянки вышел начальник воздушно-стрелковой службы майор Галичев. Увидев меня, подошел и стал поздравлять с успешным вылетом. Майор сказал, что об этом сообщили из воздушной армии, а им поступили сведения от наземных войск: - Четвертый самолет первой группы эскадрильи 210-го штурмового авиаполка, который был подбит зенитной артиллерией и врезался в горах недалеко от населенного пункта Жуковка, сбросил все бомбы прямо на командный пункт противника, где в это время находились представители ставки Гитлера. Прямым попаданием бомб КП был уничтожен.

За этот вылет, как тихонько сообщил мне один штабной работник, на меня направили материал с ходатайством о присвоении звания Героя Советского Союза. Но наградили орденом Красного Знамени, который мне был вручен через 15 дней. Чем я был очень доволен. А информацию штабного работника я принял за шутку.

Об этом вылете при встрече в 1994 году рассказал мне Григорий Флегонтович Сивков, - ведущий группы, в которой я летел справа крайним в строю.

...Вызывает меня командир полка Галущенко и дает приказ: - Поведешь четверку. Цель - артиллерия на западном склоне высоты 175,0. Она ведет непрерывный огонь и доставляет немало хлопот морской пехоте, которая готовится к десантированию севернее Керчи.

Взлетели. Взяли курс на Керчь. Зениток там уйма - примерно до 20 батарей. Будет жарко. Заходим с севера, со стороны моря. Погода хорошая. Высоту 175,0 видно хорошо. Решил нанести удар там, где сосредоточилась артиллерия противника. Входим в пикирование на цель с разворотом, не сбавляя оборотов двигателя. Вражеские зенитки пока молчат. Сбрасываем бомбы. Выходим из пикирования. Вот в это время немцы, видимо, опомнились и начали интенсивный огонь. Шапки разрывов снарядов среднего калибра, эрликоновские очереди трассирующих снарядов покрыли все небо. Оглянулся и увидел рядом с моим самолетом только два. Где же третий? Воздушный стрелок Пластунов передает по внутренней связи: - Командир! Самолет Фролова окутан разрывами снарядов и, видимо, подбитый, резко пошел к земле. Такое впечатление, что он врезался в землю. Прилетел на аэродром базирования в Ахтанизовскую. Доложил, что задание выполнено, но был сбит самолет Фролова и он, по-видимому, упал на территории противника...

Ну а что было дальше, читатель уже знает.

После доклада командиру эскадрильи, что вернулся в полк, жив и здоров, готов выполнять очередное боевое задание, полковой врач Фима Фишелевич подошел ко мне и спросил о самочувствии. Чувствую себя хорошо.

- А может быть, в лазарет тебя отправить, Вася?

Я отказался. Обстановка на фронте была сложной. Наши войска наступали, и нужна была поддержка авиации. А самолетов и летчиков осталось очень мало. Мой патриотизм был скорее неосознанным. Я рассуждал так: недавно прибыл в полк. Мало вылетов. Тяжелая обстановка на фронте. Надо летать и летать.

Начальник штаба майор Провоторов спросил, как я себя чувствую и что думает по поводу моего здоровья врач. Я ответил так же, как Фишелевичу. Через несколько дней Провоторов снова поинтересовался моим здоровьем.

- Лететь можешь?

- Да.

- Тогда в паре с Лесняком на разведку. Задачу поставит командир эскадрильи капитан Сивков.