Жизнь Тузика Озейло. Тайна золотого ошейника - [14]

– Вы хотите сказать, что не верите в случайности? – уточнил Ортега.

– Да, – подтвердил Тузейло. – Признаю, Анита сегодня первый день за рулём. Со стороны может показаться, что ничего удивительного в аварии нет…

– Верно, – кивнул Гастон. – Представители нашего рода зачастую скептически относятся к такому явлению, как женщина за рулём. И я в том числе.

– Анита умела водить автомобиль, – повторил Тузейло. – Порой она и меня возила, когда мне было лень садиться за руль, а просить водителя не хотелось.

– Анита Озейло возила главу города? – Гастон еле заметно улыбнулся. – Вы очень странный пёс, Тузейло Фридрихович. Наверное, за это вы мне и нравитесь.

– Да, возила, – кивнул Тузик. – И я никогда бы не купил ей личный автомобиль, если бы у меня была хоть капля сомнения в её умении управлять транспортным средством.

– Вы клоните к тому, что авария подстроена? – заключил Ортега.

– Именно, – согласился Тузейло.

– С этим всё ясно, – задумчиво проговорил Гастон, а затем быстро посмотрел Тузику в глаза: – Жертвы есть?

– Нет, – покачал он головой в ответ и добавил: – Пока точно нет.

– Молитесь, Тузейло Фридрихович, чтобы их и не было, – посоветовал Ортега. – Вы представляете, каким скандалом обернётся это происшествие, если будет хотя бы одна жертва? Жена главы города в первый же день за рулём автомобиля, подаренного всё тем же городским главой, устраивает крупную аварию, повлекшую за собой смерти ни в чём не повинных псов, по неудачному стечению обстоятельств оказавшихся с ней на одной дороге. Как-то не очень звучит, вы согласны?

– Я это понимаю, сеньор Ортега, – кивнул Тузейло, чувствуя, что его отчитывают как в школе. – Буду надеяться, что жертв в этой аварии всё-таки не будет.

– А что скажешь ты? – Гастон развернулся к Брайану Кортесу, который также присутствовал в гостиной.

– Думаю, стоит проверить эту аварию, основываясь на подозрениях Тузейло Фридриховича, – ответил доберман. – Я свяжусь с Торресом, его отдел займётся этим делом и проведёт экспертизу автомобиля сеньоры Озейло. Только после этого мы сможем делать какие-либо выводы. Соглашусь с Тузейло Фридриховичем: опытный водитель вряд ли просто так на полной скорости пробьёт мостовые перила, снесёт их, а затем вылетит с моста прямо на шоссе под колёса бензовоза. Даже если учесть тот факт, что сеньора Озейло – женщина за рулём, она бы вряд ли забыла, где у неё находится педаль тормоза…

– Машину тестировали? – спросил у Тузика Ортега.

– Конечно, – кивнул Тузейло. – И в салоне, и прогон даже делали. Всё было в порядке. Я и сам ездил на ней перед тем, как подарить…

– Ладно, – Гастон глубоко кашлянул. – Главное, что ваша жена жива, Тузейло Фридрихович. Крепитесь, мужайтесь. А ты, Брайан, прав. Свяжись с Торресом. Думаю, его отдел сможет нам помочь. Тузейло Фридрихович, может, вы хотите коньяку? Или бренди?

– Нет, сеньор Ортега, – отказался Тузик. – Сегодня ещё дел невпроворот. И в мэрию заехать надо, и в Astico Center… Я, пожалуй, пойду.

– Что ж, не смею задерживать. Ступайте, – непринуждённо ответил Гастон и, привстав с кресла, пожал Тузику лапу. – Если вдруг, не дай бог, случится что-то ещё, обязательно звоните. И не нужно с этим тянуть, как сегодня, договорились?

– Приму к сведению, – кивнул Тузик, постаравшись улыбнуться.

***

Луна была в отчаянии. Она не знала, что ей делать и куда податься. Ещё полчаса назад она находилась в Уотсоне на опознании. В разорванных собачьих останках она узнала Мануэля. Перед глазами всё ещё стояла картина его обезображенного тела, а в носу – сладковатый запах формалина. На обратной дороге в Озей Луна узнала об аварии, в которую попала Анита, и её пробила мелкая дрожь.

Размышляя о том, что делать дальше, Луна возвращалась со станции домой. Работать в таком состоянии она не могла, но и просто так сидеть дома и мучиться от одиночества и полного непонимания происходящих событий было бы для неё пыткой.

«Может, всё-таки позвонить Алану? – задумалась она. – Как бы то ни было, он в любом случае меня примет и успокоит. А потом, когда встану нормально на лапы, вернусь к привычной жизни…»

Луна вошла в подъезд и поднялась к себе на четвёртый этаж. Замок как-то странно провернулся, но она не придала этому значения и прошла в квартиру. Брезгливо сняв с себя всю верхнюю одежду (она ненавидела зиму во всех её проявлениях, от погоды до гардероба), Луна поставила греться электрочайник, села за стол и заплакала. Весь день она старалась держаться, быть хладнокровной и, невзирая на бурлящий внутри океан чувств, оставалась сильной, как учил её когда-то отец.

Именно такой, нервно сглатывая слёзы, Луна уехала рано утром в Уотсон прямо с работы. Затем так же, стиснув зубы, но не моргнув и глазом, опознала труп Мануэля. И напоследок, по дороге обратно, сидела с весьма будничным задумчивым видом и смотрела в окно поезда, чувствуя, как внутри неё бушуют ураганы, от которых можно было сойти с ума.

Плакала она недолго. Уже через минуту резко встала и направилась в сторону комнаты, переодеться. И тут её сердце буквально укатилось в задние лапы.

В её квартире кто-то был. Луна всегда была сторонницей чистоты и идеального порядка, как в операционной. Она всегда с точностью до деталей знала, что и на каком месте должно лежать в её квартире. Где обычно обитает пульт от телевизора, как занавешены окна, как расставлены фигурки под трельяжем, как разложены вещи в шкафу…