Жизнь прожить... - [6]

Шрифт
Интервал

И богом!
Дранг нах остен!
Разры-ыв!
Разры-ыв!
И Хорст-второй,
Твой Руди — блиц! — и к звездам.
Моим путем.
Ни рукава,
Ни пряжки не останется.
Запомни, Хорст, как дважды два:
Огонь — он возвращается.
Разры-ыв!
И —
В крошку города,
В лавину камнепада.
Тогда ни памяти…
Тогда
Ни костылей не надо.
Все к черту, Хорст!
Железный чад
И черный снег на грудах.
И только тени закричат
О нас,
О бывших людях.
Он смолк, порывисто дыша,
И вдруг вперед подался.
Во все глаза
Кричит душа,
А рот еще смеялся.
— Смотри и думай, кавалер
Железного креста.
Я памятник!
Меня бы в сквер
Живым
На пьедестал.
Не как героя, нет!
А как
Наглядное пособие.
И костыли вот так и так
Скрестить, как у надгробия,
Чтоб каждый вспомнил,
Кто б ни шел,
Про тот
           начальный
                        выстрел.
Меня бы — черт возьми! —
На стол
Военного министра!
Он усмехнулся и поник,
Устало спину сгорбив.
Одни глаза…
Глаза,
А в них
Плескалось море скорби.
Закат, как память, полыхал
На пепельном лице.
Хорст понимающе вздыхал,
Но думал о свинце.

9

А по ночам, когда уснет жена,
И сын уснет,
И выглянет луна,
Он у плиты колдует не спеша,
На протвень
                  пули
                       сыплет
                                из ковша.
Гудит огонь
В три радужных венца —
И покидают червячки свинца
Свои личинки
С винтовой резьбой.
И вот уже
Серебряной водой
Течет свинец,
Подсвеченный слегка,
Сосульчато
                 спадает
                           с желобка
В чугунный таз
И застывает в нем
Тяжелым льдом.
А дом,
Угрюмый дом
Наполнен сном,
Наполнен тишиной.
Лишь костылям не спится за стеной.
Они скрипят и стонут,
Костыли,
Как, может быть, в лугах
Коростели.
Скрипят, скрипят
Уже который год…
А — к черту их!
Отдал бы их в ремонт.
Так думал Хорст.
И густо, не спеша
На протвень
                пули
                        сыпал
                                из ковша.
И ничего.
Освоился.
Привык,
Как привыкает к желудям
                                      лесник,
Как привыкает к голышам
                                       рыбак.
А может, пули
                     сами
                          просто так
Росли, росли и выросли?
С травой!
А может, их понакатал прибой
В давным-давно прошедшие века?
Как просто все!
Качались облака.
Плескался Рейн за валом в камыше.
И стрельбище — не стрельбище уже,
А просто место
                     выроста
                               свинца.
Хорст отдыхал, стирая пот с лица.
И снова рыл и просевал сопя.
Впервые он работал на себя
За все года.
Но как-то раз,
Когда
Сошла с полей горячая страда
И ветерки струились по стерне,
Вдруг вырос
                  человек
                               на пустыре.
На расстоянье выстрела как раз.
Лицо — пятно туманное,
Без глаз,
Без возраста.
По гребешку траншей
Он шел к нему, похожий на мишень.
Взошел на вал, где сбилась лебеда,
И проступили на лице
Года,
Глаза,
Морщины,
Очертанья скул.
— Салют! — сказал
И пули зачерпнул
Из рюкзака. —
Ого! — сказал. — А я…
А я-то думал:
Мертвая земля.
Не пашут здесь, не сеют и не жнут.
Ну что возьмешь со стрельбища?
А тут
Смотри какой тяжелый урожай,
Сплошной свинец.
— А ты давай шагай! —
Отрезал Хорст.
И, распрямившись в рост,
Лопату вбил.
Серебряный Христос
Затрепетал, мерцая, на груди.
— Ты шутишь, друг!
— Нет, не шучу. Иди.
Иди давай туда, куда идешь.
— А я, смотрю, своих не узнаешь.
Когда-то вместе отливали их.
Забыл, старик?
И вдруг в какой-то миг
Все озарилось памятью.
Завод.
Патронный цех.
Тридцать четвертый год.
Течет свинец.
Не ручейком — рекой.
Сопит станок,
Как дьявол, под рукой
И вплевывает
                     порции
                                свинца
В личинки пуль.
И пули без конца,
Отяжелев,
Срываются из гнезд…
Как просто все!
Серебряный Христос
В поту нательном под рубашкой мок.
А дальше что?
Неважно.
Видит бог!
Ему видней из райского окна.
Но оживали стрельбища.
Война
Уже шагала в крагах по стране
И убивала память о войне.
О той войне,
О первой,
Мировой,
Чтоб, развернувшись,
                                 полыхнуть
                                               второй
Вовнутрь сначала,
А потом вовне, —
И коммунистов ставили к стене.
А Хорст не ведал,
Стоя у станка,
Как страшно тяжела его рука.
Работа есть работа!
Без помех.
Патронный цех —
Как макаронный цех.
Сопел станок,
Плевок —
И на лоток
Срывалась пуля ростом с ноготок —
Праматерь всех
                        снарядов
                                     и ракет.
И так шесть лет.
До двадцати трех лет.
Поток свинца
                     дробился
                                   в ливень пуль,
Что ниспадет потом на Ливерпуль,
На Брест,
На Киев
В предрассветной мгле.
Еще ходили люди по земле,
Которых эти пули подсекут.
Еще безногим не был Гофман Курт.
Еще он сам,
Судьбу свою кляня,
Не падал ниц от встречного огня
И не входил в чужие города
С огнем в руках.
Он молод был тогда.
Он жизнь любил и лодку в два весла,
Что по волнам любимую несла.
Не Лотту,
              нет,
А первую — Мари.
Он ей цветы альпийские дарил
И песни пел.
Он счастлив был в тот год,
Что он любим, что принят на завод.
А рядом с ним —
                      он помнит, как сейчас, —
Работал Ганс.
Неосторожный Ганс.
Он в цех входил и говорил при всех:
— Патронный цех —
Как похоронный цех.
Вставал к станку. А уходя домой,
Всегда шутил:
— Почище руки мой.

Еще от автора Егор Александрович Исаев
И век и миг...

Новая книга замечательного русского поэта, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, фронтовика Егора Исаева включает лучшие стихотворения из разных сборников автора 80-90-х годов прошлого века, маленькие поэмы и, конечно, новые стихи, написанные в начале этого века. Поэт по-прежнему в форме — это, значит, болеет душой за всё, что дарят человеку сама природа и разум и что человек порой легкомысленно и слепо разрушает в себе и вокруг себя. Поэтический язык мастера философичен и афористичен, выразителен и полон яркого оптимистического чувства.


Рекомендуем почитать
СтихоДневник

Александер Ковешников проживает в Труэ вместе со своим котом Стефаном, которому и посвящено большинство стихотворений...https://vk.com/stihodnevnikhttps://stihi.ru/avtor/koveshnikov1https://proza.ru/avtor/koveshnikovhttps://ficbook.net/authors/1273787.


На склоне пологой тьмы

Дорогой читатель, это моя пятая книга. Написана она в Болгарии, куда мне пришлось уехать из России в силу разных причин. Две книги — вторую и третью — Вы найдёте в московских библиотеках: это «Холсты» и «Амбивалентность», песни и творческие вечера при желании можно послушать на Ютюбе. Что сказать о себе? Наверное, сделать это лучше моих произведений в ограниченном количеством знаков пространстве довольно сложно. Буду счастлива, если эти стихи и песни придутся кому-то впору.Наталья Тимофеева.



Из фронтовой лирики

В сборник «Из фронтовой лирики» вошли лучшие стихи русских советских поэтов-фронтовиков, отразившие героический подъем советского народа в годы Великой Отечественной войны.


Я продолжаю влюбляться в тебя…

Андрей Дементьев – самый читаемый и любимый поэт многих поколений! Каждая книга автора – событие в поэтической жизни России. На его стихи написаны десятки песен, его цитируют, переводят на другие языки. Секрет его поэзии – в невероятной искренности, теплоте, верности общечеловеческим ценностям.«Я продолжаю влюбляться в тебя…» – новый поэтический сборник, в каждой строчке которого чувствуется биение горячего сердца поэта и человека.


Мы совпали с тобой

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.


Да поможет человек

В сборник включены повести и рассказы антирелигиозного содержания. Среди авторов — В. Тендряков, В. Беляев, Н. Евдокимов, А. Фитрат, Ю. Казаков и другие. Из предисловия читатель узнает о той реакционной роли, которую играют люди, фанатично исповедующие те или иные религиозные культы, о торжестве строгого научно-материалистического взгляда на религию в нашей стране.


Пушка из красной меди

Повесть о приключениях девочки Вари и мальчика Коли-Николая, живущих на берегу речки Простинки в Малых Выселках.Легенда о пушке из красной меди, будто бы когда-то утопленной в водах речки Простинки и полыхающей теперь таинственным малиновым пламенем из глубины реки, — это легенда о человеческом счастье, поиск которого важнее самой находки.


Современная девочка

Роман рассказывает о послевоенной жизни школьной молодежи в Западной Украине. В жизни героев романа все обострено: война кончилась, а звучат еще выстрелы бандеровцев; через город проходят траурные процессии: хоронят убитых украинскими националистами людей. Всё в ребячьей жизни серьезно, порой — опасно, а каждая победа — яркая радость. Отсканировано и обработано: https://vk.com/biblioteki_proshlogo.


Рассказы

Сборник рассказов Станислава Романовского о жизни сельских ребят:Красный бакен.Певчая гора.Подснежники.Стихотворение.Отлунье.Парус.