Жизнь прожить... - [13]

Тут с лаской да с поклоном

Топор берут:

Востер ли он, топор?

А кузня, кузня —

Звоны-перезвоны —

Не просто кузня, а монетный двор.

Как без нее?

Тут в каждой деревеньке,

Соломой крытой,—

Крыши подождут —

Любой железке счет ведут,

Как деньгам,

И чуть ли не по батюшке зовут

Любой гвоздок.

Да будь он трижды гнутый, —

Не бросят,

                нет:

Сгодится и такой!

Спрямят его

И в должную минуту,

Как новенький, нацелят под рукой.

Да так вобьют,

Чтоб намертво сидел он

И связь держал в соломенном краю.

А трактор взять?

По тягловому делу

Он все равно что сродственник коню.

Идет-гудет —

Обходит всю сторонку —

Без хомута, а держится возле́.

Весь городской,

Железный весь,

А вон как

По-деревенски ладится к земле,

Берет ее в пятнадцать лошадиных

Железных сил,

Напористо берет:

Прости-прощай, разлад подесятинный,

Да будет погектарный разворот!

Да будет впредь

Земля с землей родниться,

Да будет серп и молот на века,

Как верный знак того, что будет литься

От сердца к сердцу

Главная река —

Река труда!

Всему, что есть на свете,

Она и ход

И взлет она дает —

Растит хлеба,

Раскидывает сети

И руды

Из-под спуда достает,

Идет-гудет

Над радугой-рекою,

Поверх морей,

Дождей поверх

И гроз…

А знаешь,

Будет,

Будет и такое:

Она — поверь! —

Без крыльев,

Без колес

Ударит оземь

                     тягловым

                                  пожаром

И на такие вымахнет верхи,

Каких сам бог не видывал, пожалуй,

И дьявол сам посредством кочерги

Не ворошил!

Но там,

Но там, чуть сбоку

Звезды́ полей,

У звездного ковша,

Она земле помолится — не богу,

Земная вознесенная душа!

Да, да, земле!

Той самой, с облаками,

Родимой той

И незабвенной той,

Где родники роднятся с рудниками,

А кровь-руда —

                      с рудничною рудой.

Ей — только ей! —

Воздастся полной мерой

В пределе том,

Неведомо каком,

За хлеб,

За соль,

За первый шаг,

За первый

Невнятный слог,

За слово с корешком,

За свет,

За мысль,

За тяжкий дар познанья,

Так высоко отшторивший зенит,

За вечный зов,

За берег ожиданья —

За весь ее нетягостный магнит

Воздастся ей.

Вот это будет чудо,

Невиданное чудо из чудес!

Ну а покуда, друг мой,

А покуда

Он здесь растет, высокий интерес.

Здесь,

На земле, —

На этой вот и дальней,

Той, заводской, где разливают сталь,

Где, не минуя дали магистральной,

Везет свое проселочная даль.

Кремень-слеза

1

Возы…

Возы…

Не под гору, так в гору —

По гужевой, извозно-полевой

До самой той, железной,

До которой

Верст сорок, чай,

И то не по прямой,

А по кривой.

И то

Смотря какая

Погода обрисуется в пути.

Добро, когда в затылок припекает.

Сиди себе покрикивай: «Ходи!

Ходи, ходи!»

Поплескивай нестрого

Витой вожжой,

Красуйся на возу.

А что еще?

Дорога как дорога,

Упор дает коню и колесу,

Пылит себе, копытам потакая,

Стремит себя, впадая в горизонт,

И никого —

Характером такая —

Проселочной верстой не обнесет

Хоть не с руки,

А все ж таки уважит,

Хоть сбоку чуть,

А все ж таки пройдет

И все, что есть окольного,

Увяжет,

А не увяжет — ветку отведет,

Подаст ее

То вороху, то стогу

И все дочиста вывезет с полей.

По ней, как встарь,

Запряг коня, так трогай,

А не запряг — пешком иди по ней.

По ней — кто с чем:

Кто с песенкой-потехой,

Кто со слезой-обидой,

Кто с бедой —

Своей ли, чьей…

А за день не доехал,

Поговори с какой-нибудь звездой

И повздыхай, раз есть на то причина,

И пожалей, качая, головой,

Хотя бы трактор:

Надо ж ведь — машина,

А, вот поди ж ты,

Вроде как живой,

Тоскует вот, железами окован,

И просится, не хуже стригунка,

В ночной табун…

Ну как его такого

Не пожалеть,

Припомнив ямщика?

Ну как не взять вполголоса

Того, что

Так издалёка чаялось в душе

И год и два?

И вот

Легко и просто

Само взялось

И вылилось уже.

И вот

Плывет,

У глаз перетекая

За край земли,

За темный окоем…

А за глазами — явственность такая,

Такая даль,

Какую белым днем

Не высветить с высокого порога,

Не перелить в протяжные слова.

Бежит,

Бежит

Полночная дорога,

Как чья-то вековечная вдова.

Бежит,

Бежит

На чей-то зов далекий

В тревожной, переимчивой тиши

На самом том извечном перетоке

Земли и неба,

Мысли и души.

Бежит

От поворота к повороту —

В чужую ли, в родную сторону.

Поди узнай:

С войны ли ждет кого-то,

Кого-то провожает на войну?

Не на войну,

Так, стало быть, в остроги

Сибирские,

В рудничную грозу…

Уж не на той ли на крутой дороге

Нашли окаменевшую слезу?

2

Нашли.

И понахлынуло народу —

Неможно сколько,

Описать нельзя.

— А ведь и правда — каменная вроде.

— А ведь и верно — горькая слеза.

— Слеза, ну точно!

В натуральном виде,

Как то ядро старинного литья.

— Но это так, на глаз,

А по наитью

Со всех сторон великая…

А чья?

С какой щеки,

С какой такой печали

Скатилась —

Не вмещается в слова?

Молчал народ.

Поля вокруг молчали,

Степные омывая острова.

Молчал весь мир.

Лишь где-то на опушке

Пичужка сердобольная одна

Не утерпела —

Кинулась к кукушке:

«Слезу нашли!

А чья, а чья она —

Не говорят».

А та — лесному эху,

А эхо — ах, минута дорога —

К Магнит-горе.

А там,

А там

С разбегу

В один прыжок —

                        оленю на рога!

И —

По тайге,

По займищам,

По скалам —

К волне морской:

«Слезу-у нашли!..»

А та

Приподнялась:

«А долго ли искали?» —

И, вся собой до гребня занята,

Пошла на скалы,

Скалы обтекая,

Перегибая изумрудный стан: —

«Нашла, что славить, бестолочь такая,

Их у меня вон целый океан,

Жемчужных слез!»

И с камня-великана

Швырнула эху чудо-жемчуга.

А эху что?