Жизнь против смерти - [120]

О том, чтобы пропустить их, не могло быть и речи. «Проезд закрыт».

Начались переговоры. Немецкое командование, разумеется, хотело разговаривать лишь с военными. Ну, а где взять военного, родить, что ли? Командир смылся, и даже простого полицейского не было под рукой. Объясняться пошел инженер Экснер.

На фоне бесконечной колонны немецких танков, своими торчащими вверх пушками напоминавшей стадо носорогов, стояли двое — пятнистый, как жаба, гитлеровец, опоясанный пулеметными лептами, и штатский парламентер. За баррикадой виднелись два наших танка.

Экснер, представитель рабочих, не растерялся.

— Если вы вздумаете сделать попытку проехать, мы вас не пустим, и вы пожалеете, что сунулись, господин офицер. Мы сильны, и нас много, а за нами Красная Армия.

Что, разве он был неправ? Хотя мы тогда еще не знали, что делается на склонах Крушных гор, все равно Красная Армия с самого начала стояла за нас, это Экснер сказал верно.

Услышав о Красной Армии, нацисты сразу образумились, немецкие танки дали задний ход и с грохотом, с ревом моторов и скрежетом гусениц стали разворачиваться, чтобы идти обратно.

Когда русый, синеглазый Карел Главса, председатель революционного заводского комитета завода Авиа, после утреннего совещания в механическом цехе, где распределяли обязанности, на минуту забежал домой перекусить, он услыхал призыв чешского радио о помощи и сказал себе: «Черт подери, какая же это горячая голова начала там заваруху? Ведь еще не время».

— Мама, каша еще горячая, — обратился Карел к жене, отодвигая тарелку. — Я не стану ждать, пока она остынет.

И побежал сломя голову на завод.

Многие рабочие в последний раз пообедали дома в субботу днем и с тех пор не возвращались с заводов.

Кашлик еще с вечера принял нужные меры: молодую жену, которая ждала ребенка, он отвез к матери в Саталице. Он очень любил Ярушку и опасался, что она станет уговаривать его не уходить из дому. Он бы все равно не поддался, но все же для них обоих лучше, чтобы жены в это время не было дома.

Местечко Чаковице, где находится завод Авиа, лежит севернее Праги, между двумя шоссе — на Мельник и на Терезин. В годы протектората оба эти шоссе приобрели мрачную славу: по одному из них возили осужденных на смерть на полигон в Кобылисы, по другому гестаповская «особая команда» ездила на расправу в Терезин. Это край зеленых равнин, где струится чистый воздух аэродрома в Кбелах. Там-то и разыгрались драматические события.

Завод Авиа был передовым предприятием: с первых дней существования протектората там действовала хорошо организованная подпольная группа антифашистов. Люди были разделены на тройки, которые даже не знали друг о друге и лишь иногда, случайно, ощупью, обнаруживали одна другую. С месяц назад к Карелу пришел товарищ из руководства партии. «Вот что, — сказал он, — о вашей работе нам известно. Вам пора наладить связь с профсоюзами, чтобы вас стало побольше. А ты, Карел, возьмешь на себя руководство всей организацией».

Карел отказывался. Не потому, что он боялся, — все равно он с самого начала принимал участие в подпольной борьбе, — но ведь какая ответственность! Карел не знал, как взяться за дело. «Завтра к утру решу», — сказал он. Такой уж был характер у этого человека, ничего он не делал с маху, обо всем должен был сначала поразмыслить. Но уж если раскачается — не отступится ни за что. Утром Карел сказал, что согласен, и они начали готовиться.

В субботу, как только Карел вернулся на завод, пришла хорошая весть: гитлеровская военная охрана кирпичного завода в Пакомержице, где находился немецкий склад боеприпасов, состоявшая сплошь из австрийцев, через пожарных передала рабочему комитету завода Авиа, что готова сдаться, если ей дадут штатскую одежду. Вот это был подарочек для товарища Свозила, военного командира рабочей дружины Авиа! Расставив у себя часовых, дружинники отправились на кирпичный завод.

Пленные австрийцы отдали ключи, и Карел отпер склад. Это была просто сокровищница! Глядишь — и дыхание захватывает! В течение шести лет рабства чехи не держали винтовки в руках, изголодались, истосковались по оружию. Шесть лет без оружия! Сейчас мужчины упивались прикосновением к стали. Каждый тянулся пощупать оружие, каждому хотелось подержать его. Все сразу почувствовали себя уверенней. Но только так не годится, ребята. Свозил начал наводить порядок. Оружие должно попасть в умелые руки, иначе от него не будет толку. Правда, большинство рабочих побывало в армии. Но за шесть лет можно и отвыкнуть, а кроме того, за это время появились новые образцы. Какой толк от пулемета или фаустпатрона, если не уметь с ними обращаться? Ладно, пленные австрийцы научат! И надо позаботиться, чтобы ружья не достались таким людям, которые отнесут их домой и спрячут под матрас. Вооружиться нужно до зарезу, каждый пистолет на счету. Ребята с Авиа поделились с рабочими Буловки, отвезли оружие и в Прагу.

Потом они поехали на помощь Летову. Этому заводу приходилось туго от многочисленной и отлично вооруженной немецкой команды. На других заводах команды сдавались, а эта прямо-таки когтями вцепилась. Соединенными усилиями рабочих Авиа и Летова немцев выгнали с завода, но вскоре они снова вернулись. На Летове у них было отличное жилье и большие запасы продовольствия, с которыми им особенно не хотелось расставаться. Засели в бомбоубежище и не уходят ни в какую! Рабочие заняли нижний этаж, а противник перебрался в башню. С автоматами в руках рабочие осторожно ползли к винтовой лестнице. Откроешь люк — и бог весть что тебя там ждет…