Жизнь прекрасна, братец мой - [44]
— Сегодня двадцать четвертый день. Начерти двадцать четвертую черточку, Измаил.
— Ты это прекращай, братец!
— Говорю же, начерти.
Измаил начертил на двери двадцать четвертую белую черточку.
— Постарайся заснуть. А я пойду за лекарством. Наверняка кроме аспирина есть другие жаропонижающие средства.
Измаил ушел.
* * *
Измаил вышел из тюрьмы в 1943 году.
За день до этого Нериман сказала ему:
— Я завтра не приду встречать тебя у тюремных ворот. Приедешь домой сам, будто просто возвращаешься домой с работы. Мы с Эмине тебя встретим. Адрес не забудь, запиши куда-нибудь.
Формальности и оформление документов заняли много времени. Только за полдень Измаил, нагрузившись чемоданом, инструментами и распрощавшись со всеми, вышел на свободу.
Он прошел немного по улице. Городок был такой же, как и все городки в Центральной Анатолии.
В тюрьму его привезли ночью, и поэтому улиц он не видел. С площади, где была правительственная резиденция, он повернул налево. Пошел по муниципальному саду. Посреди сада на цементной площадке стоит бюст Ататюрка. А еще в цемент вмонтировали часы, самые обычные, с боем. Конечно, они не ходят. Он свернул в переулки. Пахнет кизяком и перебродившей пшеницей. Перед дверями домов — каменные ступки. «Завтра пойду на кладбище», — подумал он. И свернул на узкую улочку. Сады обнесены высокими деревянными изгородями. А вот и наш дом. Двухэтажный деревянный дом, нижний этаж побелен. Верхний этаж не достроен. Черные столбы поддерживают крышу. Не успел он постучать колотушкой в дверь, как дверь отворилась. Эмине бросилась к нему в объятия.
— Постой, дочка… Чемоданы…
— Она тебя с утра ждет у окна.
Измаил вошел в дом. Снял ботинки. Надел домашние туфли.
— Добро пожаловать, дорогой муженек.
— Рад тебя видеть, милая женушка.
— Ты очень устал сегодня на заводе?
— Как всегда…
В доме две комнаты. Кухня — в саду, уборная тоже. Одна из комнат — гостиная. По стенам — седиры с жесткими подушками. Посреди комнаты — желтый, как солнце, ковер. Еще есть маленький письменный стол и табуретка.
— Мы едим на полу, с подноса.
— Правильно делаете.
На стене увеличенная фотография Измаила в кепке, переснята с какого-то документа.
— Увеличь и свою. Возьми ту, что у меня.
— И давай еще все вместе снимемся. — предлагает Нериман.
— Снимемся, папа? — просит Эмине.
— Конечно, дочка.
Они прошли в спальню. Вновь — седиры по стенам, еще — латунная кровать с шишечками. Застелена белоснежным вышитым покрывалом. В углу — буфет с зеркалом. А, вот и тумбочка в изголовье кровати. Эту тумбочку и буфет Измаил заказал в тюрьме столяру Зеки.
— Я сплю с мамой на этой постели, папа.
— А сегодня ночью и я буду спать здесь, разрешишь?
Нериман покраснела.
— Я постелю Эмине в той комнате.
— Я не буду спать в той комнате, — запротестовала девочка.
— Послушай, Эмине, не торгуйся, я не люблю таких упрямых, непослушных доченек.
Когда они обедали, сидя вокруг луженого блюда на сияющем медном подносе, который Нериман поставила посреди гостиной, Измаил спросил:
— А ты хочешь братика, Эмине? Еще меньше тебя, будет называть тебя аблой.[47]
— Прямо сейчас, папа?
— Прямо сейчас не выйдет, но увидишь, однажды он возьмет и придет.
— Хочу, пускай приходит. Сначала мы его подстрижем, чтобы вошек не было, а потом я сошью ему одежку.
Измаил смотрит на Нериман, сидящую напротив него, щеки ее пылают. Он только сейчас обратил внимание на ее платье.
— Платье у тебя очень красивое, братец. Ну-ка, встань, посмотрю.
Нериман поднялась, встала перед Измаилом.
— Тебе в самом деле нравится?
— Нравится — не то слово. Ты сама сшила?
— А кто еще сошьет? Я, дружок, шью даже жене губернатора.
После обеда Измаил включил радио. Приемник на огромных батареях, привезенный Нериман из Стамбула.
— Ну-ка, послушаем, что говорит Москва?
Он прослушал сводку.
— А наши все наступают да наступают. Теперь попробуй останови их. Помнишь, что сказал поэт?
Ах ты ж мать твою, ах ты ж мать твою! Мир прекрасен, братец мой!
Нериман повторила своим низким голосом:
— Мир прекрасен, братец мой.
Измаил понял, что он еще не целовал Нериман с тех пор, как пришел. Он прижался к ней, попытался обнять.
— Прекрати, не делай таких вещей при Эмине.
— А когда наша дочка спать ляжет? Насколько я знаю, детям положено рано ложиться спать.
— Я не хочу спать, папа.
— Что мы там еще сказали? О чем мы с тобой договаривались, братец?
Нериман уложила Эмине спать. Поцеловала в обе щеки. Входя в спальню, прошептала:
— Посиди немного рядом с дочкой.
Измаил сел на седир у изголовья Эмине.
— Ну-ка, давай закрой глазки.
Эмине закрыла глаза.
— Если сразу сейчас заснешь, я тебе завтра куплю волчок.
Эмине открыла глаза:
— А что такое волчок, папа?
— Ладно, куплю тебе не волчок, а куклу.
Эмине крепко закрыла глаза.
Измаил снял пиджак, сложив, положил его на белое покрывало седира. Встал, задул лампу, горевшую на столе, вышел на цыпочках из комнаты. Эмине спит, посапывая.
Измаил тихонько открыл дверь спальни. В спальне горел ночник. Нериман в постели. По шею натянула атласное одеяло. В больших черных глазах страх и любопытство. Измаил засомневался: «Погасить ночник или оставить?» Погасил. Разделся.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.