Жизнь - Отечеству, честь - никому! - [27]
Утром 2 июня в Новочеркасск прибыла правительственная комиссия во главе со вторым секретарем ЦК КПСС Ф. Р. Козловым и первым заместителем председателя Совета министров СССР А. И. Микояном. Они разместились в медпункте нашего полка. В состав комиссии входили также Л. Ф. Ильичев, Д. С. Полянским, А. П. Кириленко и А. Н. Шелепин, бывший председатель КГБ.
События в Новочеркасске развивались стремительно. Многочисленная группа людей приблизилась к зданию горисполкома. Там находились первый секретарь горкома партии Замула, заведующий отделом ЦК КПСС Степанов а командир дивизии генерал-майор Олешко, которые с балкона через микрофон пытались обратиться с призывом прекратить дальнейшее движение и возвратиться на рабочие места. Обращение было встречено агрессивно. В выступавших полетели камни, из толпы раздавались угрозы. Наиболее агрессивная группа людей ворвалась внутрь здания и учинила полный разгром.
Командир батальона соседнего полка майор Демин с солдатами сумел оттеснить толпу от здания. Солдаты и офицеры выстроились лицом к толпе две шеренги. Толпа наседала, послышались крики: «Отнимай оружие, у ни нет боеприпасов!» Тогда и были сделаны роковые предупредительные выстрелы вверх. Но понятие «вверх» у каждого солдата в этой нервной обстановке было свое. После выстрелов несколько человек остались лежать на площади. На деревьях сидели любознательные мальчишки, в некоторых попали пули, и они свалились на землю... Кстати, там же находился и будущий прославленный генерал-лейтенант Александр Лебедь, он спустя годы вспоминал об этом. Возникла паника, люди стали разбегаться, началась давка. На опустевшую площадь прибыли санитарные машины, увозя убитых и раненых.
В это время личный состав нашего полка под крики из толпы «Убийцы!» подходил к общему зданию горотдела милиции, КГБ и Госбанка в центре города, где также собралась агрессивно настроенная толпа, которая пыталась прорваться в него. На предупредительную стрельбу солдат, привлеченных из роты охраны тюрьмы, погромщики не реагировали. Один из них сумел вырвать из рук солдата автомат и попытался открыть огонь по бойцу, стоявшему на лестничной площадке. Автомат был со складным металлическим прикладом, без навыка его трудно снять с предохранителя. Поэтому нападавший не успел этого сделать. Опередив его, второй солдат дал очередь по дверям и скомандовал: «Садись!» Все, кто ворвался в здание, были арестованы. Четверо при перестрелке убиты, несколько ранены.
Вскоре после стрельбы наша колонна подошла к зданию и оттеснила нападавших. Однако их агрессивность возрастала. В нас летели различные предметы, попадавшие им под руки. Внезапно мне в висок угодил бильярдный шар. Удар был неслабый, все вокруг помутилось, потекла кровь. От обиды сердце просто разрывалось: ведь это же наши люди, которых мы должны, случись война, защищать!.. В кармане был пистолет с патроном в патроннике, в голове вертелся вопрос: «Что делать? Куда стрелять?..» Наступило какое-то душевное опустошение. Подчиненные взяли меня под руки и отвели на третий этаж здания отдела милиции, где из всего личного состава была лишь одна женщина-милиционер в форме старшего лейтенанта, судмедэксперт. Она сделала перевязку, сказав, что я родился в рубашке, могло быть хуже. Налила полстакана спирта, который я по ее настоянию выпил и сразу обмяк....
Очнувшись через полчаса, я спустился вниз к солдатам. По пути увидел подполковника КГБ с переломанными ногами, которого митингующие сбросили с балкона горисполкома. Толпа продолжала бесноваться. В первых рядах были заметны те же подстрекатели, у которых были «свои дела» в зданиях силовых структур. Командир полка дал команду выгнать из парка три танка с офицерскими экипажами. В боеукладке было приказано иметь холостые снаряды и боевые патроны. И вот танки по центральной улице Ленина подошли к толпе.
Все замерли. Последовала команда: «Холостым снарядом заряжай! Пушке максимальный угол возвышения! Огонь!» Прогремел выстрел, в радиусе 100 метров посыпались стекла из окон, в разные стороны побежали старушки, женщины, дети. Но ведь не они бунтующие и главные зачинщики. Основные же митингующие вновь использовали известный прием, выведя из строя триплексы, после чего «ослепшие» танки пришлось отправить в парк. Агрессивная толпа гудела, кое-кто пытался избивать офицеров.
Тем временем правительственная делегация встретилась с инициаторами волнений, попросила их разъяснить обстановку людям, пообещала разобраться во всем произошедшем и принять меры. Однако активисты-подстрекатели вместо того, чтобы выполнить договоренности, направили делегации в Ростов, Шахты и Ворошиловград с требованием поддержать новочеркасских забастовщиков.
По радио выступил А. И. Микоян. Однако его выступление, да еще с армянским акцентом, не прозвучало, высокого гостя освистали. В городе был объявлен комендантский час, из продажи изъято спиртное. В ночь на 3 июня и весь следующий день мы продолжали дежурить в оцеплении закрепленных за каждым подразделением объектов. Накануне ночью начались аресты зачинщиков и активистов беспорядков, однако 3 июня площадь еще бурлила.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.