Жизнь - Отечеству, честь - никому! - [28]

Мы возмущались, что никго не ведет разъяснительной работы с митингу­ющими и личным составом войск, партийно-политические начальники как бы попрятались. По радиосети прошел вопрос-требование: почему не выступает Козлов — имелся в виду заместитель начальника политического отдела дивизии, который тогда исполнял обязанности начальника. Начальник политотдела пол­ковник Давыдов находился в отпуске. И если политработники батальонного и полкового звена все время были в подразделениях, то политический отдел диви­зии отсиживался где-то в глубоком тылу. Высокая московская делегация наше требование поняла по-своему, мол, надо сказать веское слово секретарю ЦК КПСС Ф. Р. Козлову. И он, как потом нам сказали, без подготовки, экспромтом выступил с речью по радио, которая транслировалась на весь город. Выступле­ние было конкретным, без привычного партийного словоблудия. Ф. Р. Козлов твердо заявил, что, несмотря ни на что, порядок в городе будет восстановлен.

Вечером 3 июня нас заменили внутренними войсками, но еще пять дней мы были «прописаны» в парках на танках - опасались, что рабочий люд из соседних городов может поддержать Новочеркасск. К счастью, этого не про­изошло. И уже где-то на пятый день в городском театре прошло собрание, сим­волизировавшее единство и дружбу местного населения и военных. Мне одно­му из полка было поручено там присутствовать. Собрание проходило вечером, одному идти по городу было все-таки опасно, и я пригласил с собой Анатолия Чмутина. Мы опоздали - транспорт не работал, пришлось идти пешком. У вхо­да в театр нас строго спросили: «Оружие есть?» И хотя было заметно, что из карманов выпирали пистолеты, мы ответили, что оружия нет. Предложили по­дождать до перерыва, и мы зашли в зал.

После перерыва всем поступила команда встать и встретить руководство аплодисментами. В зал вошли Ф. Р. Козлов, А. Н. Шелепин и командующий округом генерал И. А. Плиев, который срочно прилетел с Кубы. Мне это дей­ство чем-то напомнило эпизод из кинофильма «Тихий Дон», когда во время гражданской войны в Новочеркасске встречали атамана Войска Донского ге­нерала Каледина. Там, правда, парадного лоска было больше. После собрания планировались танцы, но настроение у большинства было невеселое, а в городе действовал сухой закон. Так что с танцами ничего не получилось. Комендант­ский час в городе продолжался до 11 июня.

Как потом было официально объявлено, в результате применения оружия 2 июня были убиты 24 и ранены 34 участника беспорядков, но, наверное, на самом деле цифры были явно занижены. 35 военнослужащих, участвовавших в этих событиях, получили травмы и ранения. В последующем при восстановле­нии порядка в городе и окрестностях бесчинствующими хулиганами были ра­нены 6 офицеров и 9 солдат и сержантов. Органами КГБ и МВД расследовалось более 200 уголовных дел, по которым осуждено 114 человек, в том числе 7 - за бандитизм. Последние были приговорены к расстрелу.

После отмены комендантского часа я убыл в отпуск в окружной военный санаторий «Бэтта» под Новороссийском, где пробыл всего неделю, а потом сбе­жал в родную Беларусь. После отпуска возвращался в Новочеркасск с некото­рой опаской. Дело в том, что поезд из Минска в Ростов приходил где-то около часа ночи, и добираться до Новочеркасска за 40 километров нужно было попут­ным транспортом. Ночью автобусы не ходили.

Если оценивать все происшедшее в Новочеркасске в июньские дни 1962 года, можно сказать, что это была большая трагедия не только для города, но и для всей страны. Впервые в послевоенной советской истории армия была по­ставлена против своего народа. Родная Советская власть стреляла в своих граж­дан, мирных, безоружных. Погибли случайные люди, даже дети... Нас такому не учили, враг для армии был только за рубежами страны. Это была трагедия для нас, военных, которые еще вчера с этими людьми мирно жили по соседству, вместе веселились, отдыхали, дышали одним воздухом. Обсуждали случай на сессии Генеральной ассамблеи ООН, когда Хрущев стучал ботинком по столу. Смеялись над анекдотом, который ходил в ту пору по Новочеркасску: пьяный мужик, идя по центральной улице города, кричит: «А я знаю, кто в правитель­стве похож на свинью!» Милиционеры тут же его заграбастали, привели в отделение, спрашивают: «Так кто в правительстве похож на свинью?» - «Адена­уэр!» (тогдашний канцлер ФРГ) Посмеялись и отпустили мужика. А он, выйдя из отделения, приоткрыл дверь и говорит: «А я знаю, на кого вы подумали...» И вот мы стали по другую сторону баррикад против своих же людей... Многих из толпы я знал в лицо, и они тоже меня знали, как и моих товарищей по оружию. Каково нам было? Успокаивало, что никому из нашего полка не пришлось стре­лять в гражданское население.

В общем, жизнь и служба в Новочеркасске оставили у меня и нехорошую, и добрую память. Четыре года я прокомандовал взводом, год - ротой. Боевой подготовкой приходилось заниматься, как говорят, на полную катушку. А чего стоило обслуживание танков после учений, когда донская липкая, жирная грязь проникала всюду, во все щели, и ее приходилось с трудом выковыривать, осо­бенно из траков гусениц!