Жизнь - Отечеству, честь - никому! - [25]
Отмечу также, что, закончив общевойсковое военное училище, я был назначен командиром танкового взвода. Конечно, в общевойсковом училище мы изучали и танки, но, естественно, не в таком объеме. А тут три танка Т-54Б со стабилизатором в двух плоскостях и три Т-34 для отработки экипажами вождения и тактики. В полку было много командиров взводов - танкистов с 3-5-летним стажем, а мы - молодые лейтенанты-общевойсковики. Естественно, возникла негласная конкуренция. Нам необходимо было по всем вопросам службы не ударить, как говорится, в грязь лицом.
На втором месяце службы, когда я выполнял упражнение по вождению танка по препятствиям, на автомобиле ГАЗ-69 незаметно проехал, внимательно наблюдая за моими действиями, заместитель командира дивизии по технической части. Когда я выбрался из танка, он тут же вручил мне удостоверение водителя 3-го класса. А через три с половиной года из всех командиров взводов командир полка представил меня, а командир дивизии назначил командиром танковой роты. Перед этим подполковник Дылев предложил мне с учетом комсомольской характеристики из училища должность секретаря комитета комсомольской организации полка. В ней командир курсантского батальона полковник Кусов в свое время безапелляционно написал: «Склонен к комсомольской работе». Но я от этого предложения категорически отказался.
В те времена Краснознаменный Северо-Кавказский военный округ являлся внутренним немногочисленным объединением войск, в состав которых входили наша танковая дивизия и Волгоградская мотострелковая дивизия - обе сокращенного состава, учебная мотострелковая дивизия в Грозном. Войска округа день и ночь усиленно занимались боевой подготовкой под руководством и контролем командования округа, причем учебный процесс жестко контролировался на всех уровнях. В дальнейшем такого напряжения не было ни в Белорусском, ни в Киевском, ни в Среднеазиатском военных округах, где мне приходилось служить, там были другие масштабы и задачи.
В танковых подразделениях шла учеба по взаимозаменяемости членов экипажа танка. Однажды занятие с ротой по подводному вождению танка на Северном Донце, в районе Каменска, проверяла московская комиссия. Подготовка к такому вождению в то время была относительно примитивной: между корпусом машины и башней ставилась резиновая камера, вроде велосипедной, она накачивалась воздухом, и башня стопорилась. Мой взвод на «отлично» подготовил танки к вождению под водой и по команде начал выдвигаться вдоль реки в исходное положение. При повороте на 90 градусов я заметил, что пушка с башней качается - значит, башня не застопорена. Что делать? Если доложить руководителю — два балла обеспечены. Если не докладывать и идти под воду, то в результате качания башни под воздействием течения воды камера могла дать течь, и танк вместе с экипажем мгновенно затопит.
Я принял решение двигаться вперед. Танк вошел в воду, экипаж приготовился надеть противогазы ИП-46. Продолжаю наблюдение... Пушка под действием течения воды покачивается, а по радиоканалу тишина, хотя руководитель занятия командир батальона подполковник Хрустицкий должен «вести» танк, подавая команды: «Так» или «Правее, левее». Тем временем танк погрузился на максимальную глубину и ровно двигался, а команд все не было. В голове мысль: «Может, остановить танк, раз связь потеряна?» Не исключено, что он уже двигался вдоль по течению реки. Жду, а на душе кошки скребут, и так долгие 1,5-2 минуты. Все члены экипажа напряженно смотрели на командира...
Но вот я увидел в триплексе просветление и на душе стало легче. Танк выполз из воды, и я неожиданно услышал команду «Так!». На берегу узнал, что, оказывается, прибыл заместитель командующего округом, и руководитель вождения, нарушив все инструкции и приказы, отключил связь и стремглав побежал его встречать. А если бы он нас утопил?.. К тому же следом по дну реки шли второй и третий танки взвода.
Впереди были трудные, даже трагические дни, перед которыми померкли такие мелкие неурядицы, как неприятность с подводным вождением танков. В июне 1962 года в Новочеркасске произошли события, которые потрясли страну, хотя их всячески пытались скрыть - волнения рабочих, расстрел мирных людей, которые стали следствием общей социально-экономической ситуации в СССР (стратегические просчеты Н. С. Хрущева, перебои со снабжением, повышение цен)... Все началось как будто с незначительного, даже обычного действия властей - повышения цен на молочные и мясные продукты в стране и одновременно снижения администрацией Новочеркасского электровозостроительного завода на треть расценок оплаты труда. 1 июня 1962 года это послужило поводом для стихийной забастовки рабочих завода, вылившейся в многолюдный митинг.
На просьбу забастовщиков отменить снижение расценок и возбудить ходатайство перед правительством о приостановлении повышения цен на продукты директор НЭВЗа Курочкин грубо заявил: «Хватит шуметь! Не хватает денег на мясо — жрите ливер!» Необдуманное высказывание еще больше обострило ситуацию, вызвав возмущение митингующих. Среди них появились нетрезвые люди, требовавшие расправы с администрацией. Начала действовать психология толпы, к разуму которой трудно взывать.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.