Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917 - [86]
Конечно, это налагало на меня большую>1 ответственность и потому мне пришлось в течении почти 4-х месяцев с утра до вечера присутствовать на работах в лаборатории. Но за
то все было сделано, как нужно. Профессора и преподаватели химии получили по отдельному кабинету в тех местах лаборатории, где это было наиболее для них удобно. В особенности я был предупредителен к А. В. Сапожникову, который перед своим отъездом заграницу вполне одобрил отведенное ему помещение для его кабинета, а также план размещения столов и тяг в его кабинете, и в лаборатории. Капитаны Курдюмов, Беляев и Солонина тоже получили кабинеты для их научных работ. К началу занятий (около 15 сентября) закончить весь ремонт не удалось и потому чтение лекций пришлось производить не в аудитории, а в классах. Но к 20 октября лаборатория была готова, и жизнь в ней вошла в норму. Перед началом работ во вновь оборудованной лаборатории, я предложил Г. А. Забудскому устроить в ее стенах скромный завтрак за наш счет, чтобы отпраздновать это событие; он согласился и мы пригласили для этой цели нового начальника ген. Валевачева, ген. Неводовского, архитектора Серкова, члена Артил. Комитета полк. Якимовича, имевшего близкую связь с химической лабораторией, и профессора А. Е. Фаворского. Перед завтраком начальство сделало подробный осмотр лаборатории и оставалось всем очень довольно, хотя и не преминуло заметить, что мы перерасходовали сумму, отпущенную Военным Советом.
На другой день после открытия лаборатории, кап. А. А. Солонина встретился с проф. Фаворским, который высказал ему свое очень благоприятное мнение о переустройстве старой химической лаборатории и прибавил, что не мало труда стоило Ипатьеву сделать такое переустройство: «Только его энергия и могла произвести такую работу в столь короткое время», — прибавил он. Полковник Корольков, будучи также на завтраке, от лица физической лаборатории поблагодарил меня за мои хлопоты и удачный перенос их лабораторного имущества в новое помещение без всякой порчи приборов.
Ввиду такой большой работы по перестройке лаборатории мне не удалось сразу приступить к научным исследованиям. Свой кабинет я устроил во втором этаже рядом с лаборато-
рией, приспособленной для работ дополнительного курса Академии. На этом курсе я решил расширить программу работ по химии, сделав обязательным для каждого слушателя изготовление некоторых органических препаратов или взрывчатых веществ и полный их анализ. Для 2-3 наиболее способных и желающих более интенсивно поработать по химии, я предполагал объявить несколько небольших научных проблем, из которых они могли бы выбрать для себя наиболее интересную работу.
В течении 1899-1900 учебного года, ввиду того, что лаборатория начала функционировать значительно позднее, мне не удалось организовать эти работы, но уже в следующим году некоторые слушатели Академии пожелали работать на объявленные мною темы. Учрежденная вскоре в Академии премия имени Федорова за лучшие знания по химии побуждала любителей выбрать какую-нибудь научную проблему, где он легче всего мог выявить свои химические способности и уменье экспериментировать. Слушатели дополнительного курса проходили практические занятия под наблюдением 3-х профессоров: Забудского, Сапожникова и меня, при чем им было дано право самим выбирать руководителя. Хотя мы и рекомендовали им разделиться на равные части, но все-таки на мою долю выпало наибольшее количество слушателей, а меньше всего на долю Забудского; последний никогда не предлагал каких-либо химических тем для научной разработки.
Устроивши химическую лабораторию сообразно современным требованиям, и приступив к исполнению новой программы химических практических занятий, я был вынужден заняться вопросом о получении казенной квартиры по близости лаборатории. Проживши 2 года на казенной квартире, находящейся почти рядом с химической лабораторией, я понял, какое это имеет громадное удобство для моей научной работы. Не имея в то время никакого лаборанта или другого вида помощника, я должен был сам следить за ходом реакций и по несколько раз в день приходить в лабораторию. В то время я сам делал все органические сожигания, и это заставляло меня сидеть в лаборатории до позднего вечера, что было бы почти невозможно, если бы я жил на частной квартире вдали от лаборатории. На основании этих соображений я начал хлопотать о том, чтобы за помощником заведующего лабораторией была навсегда закреплена казенная квартира. Я мотивировал свое ходатайство также и тем, что при создании химической лаборатории в 60-х г.г. полагались казенные квартиры, как для заведующего, так и для его помощника. Мое заявление встретило большие возражения со стороны училищного начальства, которое просило начальника Академии приказать мне очистить временно занимаемую мною квартиру, так как последняя при разделе помещений между Академией и Училищем, должна была отойти к Училищу.
За эту квартиру боролось, главным образом, строевое начальство Училища, — батарейные командиры; уже было решено отдать ее молодому строевому офицеру, кап. Даниловичу, племяннику ген. Даниловича, воспитателя Николая 2-го. Когда кап. Данилович пришел ко мне на квартиру для ее осмотра, я очень вежливо его принял и показал всю квартиру, но заявил, что квартиры в ближайшем времени не очищу и прибавил, смеясь: «Вы сюда в’едете через мой труп». Я мог так сказать, потому что я не получал приказа от начальника Академии об очищении квартиры. Я решил бороться до победного конца и подробно изложил в своем рапорте те причины, на основании которых мне должна быть представлена постоянная казенная квартира. Я указал, кроме того, что я являюсь также преподавателем Михайловского Училища, и все практические занятия юнкеров должны происходить
