Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917 - [84]

). После сушки пироксилин обрабатывался растворителем смесью спирта и эфира для того, чтобы обратить его в пасту, из которой уже при помощи прессов выдавливали из соответствующих матриц тот или другой сорт пороха. Обер-фейерверкер Захаров (воспитанник Пиротехнической школы), химик с очень небольшим запасом химических знаний, сделал очень важное изобретение: вместо того, чтобы сушить пироксилин, он предложил обработать его крепким спиртом; спирт возьмет воду и вместо влажного пироксилина, содержащего до 20% воды, получится пироксилин, содержащий спирт; зная, сколько спирта удержит пироксилин для изготовления пороха, придется прибавить этиловый эфир и уменьшенное количество спирта, чтобы в результате образовался растворитель требуемого состава. На Охтенском пороховом заводе этот метод сушки пироксилина был испытан и тотчас же введен на всех наших пороховых заводах, а затем был установлен на заводах наших союзников. Захаров был произведен в чиновники, получил орден, может быть и денежную награду, но имя его как изобретателя вряд ли будет упоминаться в истории развития пороходелия. А сколько таких маленьких химиков способствовали развитию химической технологии.

Параллельно считаю необходимым упомянуть об утилизации растворителя (смеси эфира и спирта) при сушке пороховых лент, вышедших из прессов. Инженеров полк. В. Н. Никольский, специалист по порохам, предложил идею улавливания растворителя и реализовал ее в виде спроектированного им аппарата. Об этом было сообщено французским инженерам; там это дело было усовершенствовано и получило широкое развитие, — в особенности во время войны в 1914 году. Англичане пользовались французским патентом во время войны и заплатили по ее окончании большие деньги изобретателю за полученную экономию в расходе растворителя. А во время большевиков при моем участии (в 1927 году) СССР приобрел лицензию на французский усовершенствованный способ улавливания растворителя.

Около этого же времени мне пришлось познакомиться с лабораторной моделью аппарата для сжижения воздуха, построенной в Медицинской Академии по принципу Линде. Мой хороший знакомый физик Н. Н. Георгиевский ознакомил меня с этим аппаратом, и я провел с ним несколько вечеров, добывая жидкий воздух. Явление это было настолько интересно и так тогда ново, что мне пришла в голову мысль прочитать публичную лекцию с опытами о жидком воздухе и попутно рассказать о недавно открытых инертных газах, — аргоне, гелии и др. Жидкий воздух мне позволили добыть на аппарате Медицинской Академии, и Н. Н. Георгиевский обещал мне помочь (наша лабораторная установка Линде еще не пришла" из заграницы). Я тщательно подготовился к лекции и ввел в нее не мало философских идей, сделал некоторые предположения относительно положения инертных газов в периодической таблице Менделеева, начертил их спектры и подготовил интересные опыты с жидким воздухом.

Моя публичная лекция состоялась в химической аудитории Академии и привлекла массу слушателей. Аудитория была переполнена (более 800 человек), и все удалось, как нельзя лучше. Это была вторая моя публичная лекция, и она была еще более интересной, чем первая (о Лавуазье); она была напечатана в «Артиллерийском Журнале» за 1899 год. Через несколько дней Общество ревнителей военных знаний попросило меня повторить ее, и она прошла у них с таким же успехом.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ПЕРЕУСТРОЙСТВО ХИМИЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ АКАДЕМИИ

Весной в Академии произошли большие перемены. Начальник ее ген. от арт. Н. А. Демьяненков был назначен членом Военного Совета и должен был покинуть Академию, в стенах которой прошла вся его жизнь. Перед самым уходом он представил меня и Сапожникова в экстраординарные профессора, и в скором времени Высочайший приказ утвердил нас в этом почетном звании.

Вместо Демьяненкова начальником Академии был назначен ген.-лейт. Степан Прокофьевич Валевачев, занимавший ранее должность начальника Офицерской Артиллерийской Школы и председателя комиссии по перевооружению полевой артиллерии. По новому положению начальнику Академии подчинялись оба Артиллерийских Училища, — Михайловское и Константиновское. Начальником Михайловского Училища был назначен полк. Дмитрий Иванович Неводовский, который был скоро произведен в генералы, а в Константиновском Училище оставался начальником ген. В. Т. Чернявский. Как ген. Валевачев, так и ген. Неводовский были очень хорошими людьми, и мы были рады их назначению. Но ген. Валевачев был очень перегружен работой в комиссии по перевооружению и, как строевой генерал, был далек от жизни Академии, которая имела, главным образом, дать техническое образование своим слушателям. По вступлении в должность начальника в начале июня он, вследствие летнего каникулярного времени, не стал вникать в подробность жизни Академии и не переехал жить в академическую квартиру. В исполнение обязанности начальника вступил ген. Неводовский, на плечи которого легла очень большая и ответственная работа по ремонту зданий в Академии и Училище.

Дело в том, что некоторые здания, построенные военноинженерным ведомством три года назад, когда было решено в значительной степени расширить штаты Михайловского Училища, требовали капитального ремонта, потому что балки и паркетные полы были раз’едены особым паразитом и угрожали провалом. Произошло это от того, что при спешной постройке и для соблюдения подчас вредной экономии, при внутренней отделке зданий были использованы сырые леса