Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917 - [30]

Я добросовестно выполнил все задачи, сдавая их в срок, работал по вечерам, чтобы хорошенько описать работы. Меня наиболее интересовали металлургические процессы и их изучение принесло мне большую пользу. Но все свободное время я посвящал изучению, химических анализов, которые применялись на заводе в различных процессах, а также методов анализа окончательных продуктов. Химическая лаборатория Колпинского Завода (Колпинские Ижорские заводы были основаны еще Петром Великим) служила исключительно аналитическим целям и находилась под руководством химика Арциховского, окончившего Петербургский Университет. Его помощником был горный инженер Хмурский. Оба они были поляками, и, насколько я помню, патриотами своей родины. Я не сказал бы, что они увлекались своим делом; работа была рутинная, мало интересная. Но для меня ознакомление с методами анализа всех металлов и их сплавов представляло большой интерес, и я с увлечением записывал все, что находил важным. Я обратил большое внимание на анализ чугунов и стали и в особенности старался изучить анализы для определения небольших количеств хрома и марганца в специальных сортах стали. Я очень сдружился с этими химиками, и мне было приятно говорить с ними на различные химические темы. Арциховский не увлекался разговором, но зато Хмурский любил рассуждать о философских химических вопросах, и это было очень полезно для моего химического развития.

В начале июля мы должны были сделать еще 4 недели работы на Обуховском сталелитейном заводе. Здесь мы изучали бессемеровский процесс, который был образцово поставлен Д. К, Черновым.

Химическая лаборатория на Обуховском заводе была оборудована гораздо лучше и производство анализов здесь было поставлено можно сказать образцово. Ею заведывал очень опытный аналитик А. А. Котляров, уже пожилой человек с университетским образованием. Помощником был его ученик, кончивший только городское начальное училище, но очень пунктуальный и точный в работе. Мне было очень полезно ознакомиться со всеми приемами количественного анализа, которые были установлены на Обуховском заводе. Это было мое первое знакомство с точной аналитической работой, и я старался почерпнуть из нея все для себя полезное. В особенности я обратил внимание на трудный анализ углерода в стали по способу Ульгрена, для производства которого был необходим большой прибор, требовавший тщательной сборки. На собирании этого прибора я научился, как надо работать с химическими приборами и на что надо обращать внимание при их сборке. А. А. Котляров был так любезен, что позволил мне в виде особого исключения ежедневно посещать лабораторию и изучать разнообразные методы анализа. Мой руководитель

А. А. Брике очень скоро заметил, что я часто пропадаю в химической лаборатории, и не раз говорил мне: «поменьше в лаборатории, больше на заводе». И хотя я очень добросовестно выполнил все работы по заводам, но они не были оценены полным баллом, и я понял, что это — результат моего увлечения работой в химических лабораториях.

Из происшествий, за первый год моего пребывания в Академии наиболее интересным был 500-летний юбилей русской артиллерии, введенной у нас великим князем Дмитрием Донским во время Куликовской битвы. Празднование это продолжалось три дня и началось торжественным заседанием в Артиллерийском музее. На заседании присутствовали Александр III с Государыней, генерал-фельдцейхмейсер вел. кн. Михаил

Николаевич, много великих князей и высшие чины армии; слушателям Артиллерийской Академии были также даны билеты для посещения заседания. Артиллерийский генерал Бранденбург, изучивший историю развития русской артиллерии, в часовой лекции вкратце изложил главнейшие этапы ее развития. После заседания Государь и гости осмотрели хорошо оборудованный Артиллерийский музей, в котором были собраны редкие экземпляры исторического русского оружия.

К сожалению, по приходе большевиков к власти музей был заброшен, никто за ним не наблюдал, и только через 20 лет вспомнили, что имеется богатейшее собрание русского исторического оружия; тогда стали принимать меры к реставрации музея и к разборке образцов, сваленных в кучи.

Несколько лет тому назад (1937-1938 г.г.) я прочитал в «Последних Новостях», что большевики решили восстановить Артиллерийский музей, но должны были сознаться, что много исторически ценного материала погибло вследствие варварского отношения к этому учреждению. Тут, как и во всех деяниях большевиков, сказалась полная некультурность их власти, все разрушающей без всякого смысла, неимеющей никакой любви к прошлой истории государства.

После практических летних занятий, в конце августа и в сентябре, я с полным успехом сдал экзамены для перехода в старший класс Академии. 1-го октября начались лекции, но вскоре я получил телеграмму, что скончался мой отец, и я выехал в Москву на похороны, где и пробыл около недели для устройства домашних дел, так как был назначен отцом его душеприказчиком. Я очень горевал о преждевременной смерти отца (ему было ровно 50 лет), которого я очень любил и уважал. Он был на редкость честным человеком, никогда никого не обманывавшим, с твердым характером. Хотя он занимал очень хорошую должность архитектора 1-го Российского Страхового Общества (самого богатого и старого в России), он никогда не позволял себе покривить душой и принять какую-нибудь взятку при оценке убытков. А соблазн часто был велик, и двое его товарищей (всего было 3 архитектора при Обществе) после своей смерти оставили изрядные состояния. В этом отношении отец был безупречным человеком, и о нем сохранилась в Москве добрая память; даже много лет спустя мне часто приходилось слышать очень лестные отзывы об его честности, правдивости и независимости.